Мчалась уже с иголкой Инна Сергеевна, но Анжела понимала, что не успеет тупая распорядительница подшить подол. А новое платье схватить – так не подогнано по фигуре, да и мятое!

– Держи!

К Анжеле по столу скользнули ножницы.

– От это правильно! Нехай зарэжэтся! – одобрила Натаха, высоченная язвительная блондинка.

Бирюкова коротко глянула на девчонку, бросившую ей ножницы. Олеся, самая юная и мелкая из всех участниц.

– Режь! – скомандовала та. – Давай!

И глядя, как Бирюкова стоит в нерешительности, подбежала, схватилась за ножницы и присела на корточки.

– Платье испортите! – закричала распорядительница.

– Хуже уже не будет! – фыркнула Олеся и лихо отхватила кусок ткани.

– Быстрее, быстрее! – подгоняла сверху Анжела.

Из-за кулис доносился голос ведущей, объявлявшей выход следующей участницы.

– Наталья Лепницкая!

«А за Лепницкой – я!»

Блондинка, скорчив злорадную физиономию, стремительно рванула на сцену.

– Ты можешь быстрее или нет?! – плачущим шепотом закричала Анжела на девчонку, ползающую по полу.

Снизу на нее укоризненно глянули васильковые глаза.

– Быстро только кошки рожают.

– Анжела Бирюкова! – раздался голос, усиленный микрофоном.

Ножницы клацнули в последний раз, Олеся вскочила и подтолкнула Анжелу в спину – та чуть не свалилась. Но чудом удержалась на высоченных каблуках и вылетела под камеры и прожекторы, не успев даже увидеть, что натворили руки ее неожиданной помощницы. Принужденно сияя застывшей улыбкой, Анжела изобразила положенные па и заняла свое место на ступеньках. «Только не смотреть вниз. Только не смотреть вниз». Ей чудилось, что она слышит смешки из зала. Лиц зрителей не было видно из-за прожекторов, но Анжела чувствовала: все взгляды устремлены на нее. Презрительные, ироничные, жалостливые. «Вы посмотрите! Она в рваном платье!»

Как огласили фамилии счастливиц, прошедших в следующий тур, Анжела почти не слышала. В ее ушах гремели насмешки.

Едва дождавшись взмаха руки ведущей, отпускавшей девушек, Анжела кинулась за сцену и там влепила ухмыляющейся Олесе пощечину. А следом отчаянно зарыдала.

– Бирюкова, ты чего?

Вокруг зашумели, переговариваясь.

– Она!.. меня! – всхлипывала Анжела. – Опозорила!..

– Дура! Ты в следующий тур прошла! – рявкнула Натаха.

Анжела перестала рыдать и уставилась на нее покрасневшими глазами.

– Как прошла?

– Ногами своими кривыми!

Бирюкова наконец опустила взгляд на подол платья. Ткань была выстрижена неровным зигзагом, но в движении смотрелась так, словно это был авторский замысел.

– Ой! Прости!

Анжела кинулась извиняться перед Олесей. Вокруг смотрели осуждающе, да она и сама прекрасно понимала, что выставила себя в некрасивом свете.

Жертва ее тяжелой руки отняла от щеки ладонь и принужденно улыбнулась:

– Да ладно! Все на нервяке. Что я, не понимаю, что ли.

– Девочки! Купальники! – прервала их распорядительница. – Живо!

Все бросились переодеваться. Гример торопливо запудривала Олесе покрасневшую щеку.

«Десять, – колотилось в голове Анжелы, уже забывшей пережитый стресс. – Нас осталось всего десять. После этого конкурса будет пятеро. Олеська вылетит на купальниках, у нее ноги короткие. Кто пройдет?»

Она торопливо подсчитывала свои шансы на победу, и по всему получалось, что невидимая пока корона уже готова материализоваться над ее головой. Ответы на интервью Анжела вызубрила и оттарабанила перед камерой бессчетное количество раз. Фигура у нее прекрасная, всем на зависть. Макияжем ее не испортили, в отличие от нескольких других девчонок, чья нежная красота пропала под толстым слоем грима.

«Получится! Все получится!»

– Девки! Крем!

По рукам пошел тюбик с белой мазью. Бывалые участницы утверждали, что волшебное средство за пять минут подтягивает ягодицы и маскирует целлюлит. Являться перед зрителями с дряблой задницей никому не хотелось, и девушки старательно втирали крем в кожу.

Анжела отвлеклась на секунду, а когда обернулась, Олеся протягивала ей тюбик. До выхода оставалось совсем немного времени. Бирюкова выдавила белую массу в ладонь, торопливо размазала по телу. Жжется? Или кажется?

Девушки уже надевали туфли, поправляли ленты с номерами и выстраивались в цепочку возле выхода на сцену.

– Готовимся, готовимся! – разнеслось по гримерке.

Кожа у Анжелы горела все сильнее.

Бирюкова наклонилась за босоножками, и вокруг раздались смешки. Она подозрительно вскинула голову. Что такое?

– Идем, идем, идем!

Под аплодисменты десять девушек вышли из-за кулис. «Бедрами покачивать плавно… Подбородок не задирать…»

Модельной своей походкой Анжела продефилировала навстречу жюри и призывно улыбнулась всем сразу. Развернулась – и услышала, как повисла в зале озадаченная тишина.

А затем раздался явственный смех. Кто-то гыгыкнул в голос, не стесняясь. Ничего не понимающая Анжела дошла до своего места, встала на ступеньку. Что происходит? У нее порвался купальник?

Ей предстоял второй проход, но едва Анжела ступила на подиум, раздались хохотки. Теперь уже не оставалось сомнений: смеются над ней. Двое из членов жюри синхронно подняли брови, когда Анжела повернулась боком и изящно уперла ладонь в бедро. Третий с трудом сдержал ухмылку.

Анжела, стиснув зубы, отмерила свои двадцать шагов до ступеньки и застыла. Казалось, будто ее собственная кожа внезапно стала ей мала.

Она ощущала себя точно в затянувшемся кошмаре. Только успела вынырнуть из него, перевести дыхание, как снова затянуло вниз, еще глубже, в раззявленную хохочущую пасть.

Все рушилось, все. Когда дошла очередь до интервью, Анжела отвечала скомкано, запинаясь и сбиваясь с мысли. Ей хотелось лишь одного: сбежать отсюда, прочь от колющих взглядов, от режущих, как бритвы, ухмылок, прочь от себя самой, выставленной на посмешище.

Когда объявили победительницу, Анжела даже не расслышала фамилию. Только по удаляющимся светлым кудрям поняла, что корону завоевала Лепницкая.

За кулисами она кинулась к ближайшему зеркалу. И, повернувшись боком, с ужасом увидела свои ярко-красные, как у павиана, ягодицы.

– Кто тебя отшлепал, Бирюкова? – хихикнула одна из девиц, проходя мимо.

– Да тут не отшлепали, тут выпороли! – засмеялась другая.

Анжела уставилась на них невидящим взглядом. Почему у нее багровая задница? Как это случилось?

Она поймала быстрый взгляд Олеси, и вдруг вспомнила: тюбик! Тюбик с кремом!