28 ноября 1930 г. начальник общего сектора УВИ Картель послал письмо № 5/10/82с на имя начальника Артиллерийского научно-испытательного института (г. Ленинград) с просьбой о том, чтобы при аттестовании личного состава АНИИ он не забыл об аттестации состоящего в распоряжении ГУ РККА, с прикомандированием к ГДЛ, артиллерийского инженера Г.Э. Лангемака, имеющего присвоенную ему категорию «К-10»12.

Помимо основной работы в ГДЛ13, в период 1930–1934 гг. работал внештатным экспертом Комитета по изобретательству при СТО, давая экспертные оценки на изобретения в области реактивной техники.

Работая в ГДЛ, Георгий Эрихович переписывался с К.Э. Циолковским, труды которого являлись главным источником решения практических проблем ракетной техники.

Это видно из его письма к К.Э. Циолковскому: «…Эти труды, несмотря на их краткость, а может быть и благодаря тому, что не содержат ничего лишнего, являются неисчерпаемым кладезем ценнейших сведений не только со стороны теории и общего научного обоснования реактивного полета, но и в области конструктивной разработки всех основных двигателей. По характеру моей работы мне часто приходится и самому делать изыскания в этой области и рассматривать чужие проекты и предложения, и я всегда заранее знаю, что даже то, что, на первый взгляд, представляется новым и оригинальным, уже предусмотрено в какой-нибудь из Ваших работ, иногда выраженное в нескольких строчках или даже словах, но всегда так четко и определенно, что не остается сомнений в приоритете…»14

Зная несколько иностранных языков (свободно владел французским языком и имел звание военного переводчика 2-го разряда (приказ ЛВО от 06.05.1932), немецким и английским), он имел возможность читать техническую литературу на языке оригинала и всегда быть в курсе всех новинок по реактивной технике, появляющихся за рубежом.

Здание Адмиралтейства. В нем на втором этаже в 1930–1932 гг. находился кабинет Г.Э. Лангемака. Ленинград. Фото из архива автора

К середине 1933 г. в первом секторе (создававшем пороховые ракеты) возглавляемой уже И.Т. Клеймёновым Газодинамической лаборатории Техштаба НВ РККА были разработаны ракетные снаряды калибров 82, 132, 245 и 410 мм. Несмотря на сравнительно короткий срок работы над РС’ами – четыре года, – к концу 1933 г. их основная доводка была завершена. Созданные на бездымном порохе для вооружения армии и авиации, они успешно прошли в 1932–1933 гг. полигонные и войсковые испытания.

За эти годы под руководством Г.Э. Лангемака было разработано девять типов РС’ов. Успешнее других продвинулась отработка снарядов РС-82 и PC-132, которая велась им как непосредственным исполнителем темы. Снарядам этих калибров он придавал особое значение. Именно они были в дальнейшем приняты на вооружение и громили врага на фронтах Великой Отечественной войны.

Применение бездымного пороха потребовало точного определения давления в полузамкнутом объеме. Г.Э. Лангемак организовал систематические исследования изменения давления в полузамкнутых объемах камер. Он выполнил в ГДЛ капитальные исследования по обеспечению устойчивости горения пороха в РС’ах различного калибра. Для предохранения ракет от разрушения им совместно с В.А. Артемьевым и Б.С. Петропавловским было изобретено демпфирующее устройство.

Большой вклад был внесен Г.Э. Лангемаком в разработку вопросов стабилизации реактивных снарядов в полете. Сложность задачи состояла в том, что с увеличением дальности стрельбы соответственно возросли требования к точности полета неуправляемого снаряда.

Работы по оперенным PC в конечном итоге привели к желаемому результату. Поиски в этом направлении предпринимались многими изобретателями задолго до работ ГДЛ. Но попытки были неудачны, и к оперенным снарядам сложилось предубеждение. Здесь особенно ярко проявился талант Г.Э. Лангемака, сумевшего за короткий срок найти эффективные размеры и форму стабилизаторов, которые впоследствии мало изменились по результатам стрельб и газодинамических продувок.

Одновременно с работой в ГДЛ в 1932–1933 гг. Г.Э. Лангемак прочитал курс лекций в Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского в двух спецгруппах, организованных по указанию М.Н. Тухачевского из слушателей последних курсов военно-инженерных факультетов с целью заблаговременной подготовки кадров по реактивной технике. И опять он порадовал свою мать. Приезжая в гости, она только и расспрашивала сына о том, как он преподавал. Казалось, ничто другое ее не интересовало. Ни внучки, ни его семья, ни он сам… Только преподавательская деятельность ее младшего сына, ведь старший к этому времени тоже стал учителем.

Конспекты лекций легли в основу капитальной монографии, названной «Проектирование реактивных снарядов и тяговых ракет». Книга вышла в свет в 1934 г. В ней дается краткое описание устройства РС’ов и тяговых пороховых ракет, изложены теоретические основы конструирования, методика расчета основных элементов и приведены обстоятельные численные примеры расчетов. Недостающие зависимости были получены опытным путем. Монография характеризует автора не только как крупного теоретика, но и как тонкого экспериментатора, сумевшего впервые установить ряд важных закономерностей в сложном процессе горения пороха в ракетной камере. В частности, Г.Э. Лангемаком было установлено, что давление в камере сгорания определяется отношением горящей поверхности заряда к площади критического сечения сопла…

Варианты расположения «флейт» для подвески реактивных снарядов на самолетах. Ленинград, начало 1930-х гг. Фотографии из архива автора. Публикуются впервые

Реактивные снаряды перед пробными пусками с земли. Ленинград, начало 1930-х гг. Фотография из архива автора

Различные варианты реактивных снарядов, разрабатывавшихся в ГДЛ и РНИИ в 1930-х гг. Фотографии из архива автора

Они встретились в кафе на Морской улице. Раньше они вместе учились у генерала Петрова, потом выпускались на разные флота. Теперь Г.Э. Лангемак разыскал его, чтобы попросить помочь в проведении эксперимента по воздействию лучей на человека с целью активизации работы мозга и улучшения памяти. Главная цель создать человека, который бы хотел им быть, а не убивать ради удовольствия. Его друг был одет «по гражданке» и сильно контрастировал с формой своего собеседника. Голос его был грустным, он много курил. На его лице выделялись скулы, он никогда не улыбался.