И вот наконец Валерия появилась в поле зрения. Но она была не одна. Двое агентов в униформе удерживали ее, а она отбивалась, как могла. Третий, в гражданском темном костюме, что-то ей говорил.

Штефан инстинктивно бросился вперед. Петер остановил его, схватив за плечо:

– Не ходи туда.

Штефан попытался освободиться:

– Мы не можем ее бросить! Только не ее! Не здесь!

На этот раз Петеру пришлось вцепиться в приятеля обеими руками.

– Успокойся, или нас заметят, – сквозь зубы шепнул он.

Но Штефан удвоил усилия. Между тем трое мужчин уже вели Валерию к служебному выходу. Девушка сопротивлялась. Штефан открыл было рот, чтобы позвать ее по имени, но Петер, неизвестно откуда взяв силы, обхватил приятеля одной рукой за пояс, а второй закрыл ему рот.

– Заткнись! Если по твоей милости нас схватят, мы ничем не сможем ей помочь.

Штефан никак не мог успокоиться. Он пытался освободиться от железной хватки компаньона.

– Отпусти, они ее уводят, – пробормотал он.

Наконец Штефану удалось высвободить одну руку, и он локтем ударил Петера по лицу. Но тот рук не разжал. Удар Штефана породил в его сознании странное ощущение – мозг Петера словно пронзило молнией. На мгновение он прикрыл глаза. Шумы терминала доносились словно бы издалека. Вспышка озарила сознание, и на лице появилась гримаса боли. Он открыл глаза. Он все так же удерживал своего компаньона. Зеваки, которые вначале решили, что это дружеская потасовка, теперь останавливались, заподозрив неладное. Штефан продолжал вырываться, в отчаянии протягивая руки к двери, за которую уводили Валерию. По щекам его текли слезы. Петер повернул его к себе лицом, схватил за шею и уверенным движением нажал на сонную артерию. Штефан отключился и повалился на пол, словно большая кукла. Петер набрал в грудь побольше воздуха, схватил потерявшего сознание друга под мышки и потащил к туалету.

– Девушка у нас.

– Сколько времени уйдет на то, чтобы переправить ее в центр?

– Часов двадцать.

– Уничтожьте все следы ее пребывания в Шотландии и заставьте всех поверить, что она погибла в аварии где-нибудь на другом конце земного шара. Подыщите подходящий труп, который невозможно узнать. Отныне ее существование – тайна.

– А что будет, если она вернется в обычную жизнь?

– Мой дорогой друг, временами ваша наивность меня поражает…

Лежать Штефану было удобно, но он сразу же понял, что руки и ноги у него связаны. Он открыл глаза. Машина ехала на средней скорости. Он лежал на заднем сиденье, и на поворотах его почти не качало. Должно быть, он оказался в дорогом автомобиле, возможно, немецком. Воспоминания нахлынули вспышками. В душе пробудился гнев. Последнее, что он помнил, – Петер хватает его за шею…

Он попытался сесть. Его голландский приятель был за рулем.

– Что мы забыли в этой машине? – зло поинтересовался Штефан. – И куда ты меня везешь?

– Я тебе все объясню, – спокойно пообещал Петер. – Как ты себя чувствуешь?

Штефан дал волю своему гневу:

– Как я себя чувствую? Можно подумать, ты тут ни при чем! Теперь, конечно, ты объяснишь! Расскажешь, почему я связан и почему ты позволил этим мерзавцам забрать Валерию!

– Так было нужно, – лаконично ответил Петер.

– Кусок дерьма! – в бешенстве выкрикнул Штефан.

Оттолкнувшись от спинки сиденья, он бросился вперед, пытаясь ударить Петера головой. Машину занесло.

– Перестань, – прикрикнул на товарища Петер. – Из-за тебя мы оба погибнем!

Но Штефан не слышал. Он метался, как бешеное животное. Петеру приходилось то и дело с силой его отталкивать, но это не помогало.

– Мерзавец! – орал Штефан. – Ты позволил им уйти!

Петер резко ударил по тормозам, шины заскрипели, и автомобиль развернуло поперек дороги. Штефана бросило на приборный щиток, тело его тяжело осело. Петер воспользовался моментом, чтобы припарковать машину на лужайке у дороги. Не теряя спокойствия, он отстегнул ремень безопасности, вышел из автомобиля, обошел его спереди и открыл дверцу со стороны пассажира.

– А теперь, – сердито сказал он, – поговорим серьезно.

Он схватил компаньона за ворот и вытащил из машины. Ударом ноги закрыв дверцу, он потащил Штефана к растущей неподалеку группе деревьев.

– Что ты собираешься делать? – спросил потрясенный происходящим Штефан.

– Скоро увидишь, – сердито сверкнул глазами Петер.

Он бросил Штефана, словно мешок, на густую траву. Молодой человек ударился спиной о ствол березы.

– На чьей же ты стороне? – задыхаясь, спросил Штефан.

Взбудораженный, Петер метался взад-вперед, словно дикий зверь в клетке.

– Я не узнаю тебя, – напряженным голосом продолжал Штефан. – После «маркировки» ты сам не свой…

– И поверь мне, с этим не так-то легко смириться, – зло ответил Петер, запуская пальцы в растрепанные волосы.

Он был напряжен до предела.

– Отпусти меня, – взмолился Штефан. – Развяжи меня и забудь о моем существовании.

Создавалось впечатление, что в сознании Петера происходит ожесточенная борьба. Он не мог стоять на месте, каждое движение выдавало крайнее напряжение.

– Мне все равно, кто ты, – продолжал настаивать Штефан. – Во имя того, что мы пережили за эти несколько дней, отпусти меня. Я освобожу Валерию, и ты никогда больше о нас не услышишь…

Петер стремительно опустился на колени и наставил указательный палец на своего пленника.

– Ты никуда не пойдешь, – сказал он, и вдруг глаза его закрылись.

Острая боль пронзила мозг. Петер застонал. Штефан подумал, что его компаньон теряет сознание. Он увидел, что кулаки Петера судорожно сжались.

– Штефан, выслушай меня, – попросил Петер.

Ожидая худшего, Штефан поспешно кивнул, соглашаясь. Он боялся. Он чувствовал, что его жизнь в опасности. Петер был рядом, очень близко, и такого взгляда, как сейчас, Штефан у него никогда не видел. Все лицо его вдруг переменилось: губы стали тоньше, исчезла присущая юности свежесть. Петер изменился. Он постарел.

– Я не знаю точно, что со мной произошло, – начал голландец, – но я чувствую, что эксперимент с пробуждением памяти о предыдущей жизни сработал…

Страх Штефана перерос в ужас. Он был на грани паники.

– В ночь после эксперимента мне снилось много снов, я видел множество образов и картинок. Сначала они казались нереальными, фантастическими. Но теперь я чувствую, что эти образы, эти воспоминания поглощают меня. Мало-помалу они смешиваются с моими собственными воспоминаниями. Память другого человека постепенно прибавляется к моей памяти.