И они улыбнулись — одно за другим расцветали их суровые лица. Сердца Жана д’Олона тоже коснулся этот вольный ветер — перемен и счастья будущей победы. Братья д’Арки — Жан и Пьер — вновь верили в ту, которую считали своей сестрой, и запросто отдали бы за нее жизнь. Улыбался и Ковальон, отчаянный рубака, друг д’Олона. Радость коснулась лиц и других ее верных спутников. Да, они верили ей и знали: их ждут подвиги и слава — под знаменем Жанны, Девы Франции.

В полдень солнце все-таки пробилось в узкие окна королевской спальни. На груди Карла лежала рука его жены. Она еще спала. Ночью они пили вино и занимались любовью. Его гнев ушел, но неприятный осадок после вчерашнего разговора остался.

— Ты спишь? — спросил он.

Он поцеловал ее ладонь. Мария полусонно потянулась к нему, поцеловала мужа в плечо, с которого сползла меховая накидка.

— Де Сёр! — негромко, чтобы сильно не тревожить жену, крикнул он. — Виконт!

Дверь приоткрылась.

— Да, Ваше Величество? — пропел спальничий.

— Принеси мне вина! И немного еды…

Через минуту виконт де Сёр вошел в спальню с кувшином вина и подносом, наполнил кубок, подал его королю. Поставил рядом с ним на кровати, в меха, поднос. На серебряной тарелке была поджаренная ножка фазана, нарезанный сыр и хлеб.

— Как вы спали, Ваше Величество? — льстиво улыбаясь, тихонько спросил де Сёр.

Говоря это, он не смотрел в сторону королевы, даже взгляда не бросил, точно ее и не существовало тут вовсе. И не было белого плеча и розовых пяток, выпроставшихся из под меховых накидок. Таков придворный этикет…

— Неплохо, благодарю тебя, — отпив из кубка, ставя его рядом, на поднос, и принимаясь за ножку, ответил король.

— Еще что-нибудь, Ваше Величество?

— Нет, пожалуй, хватит…

— Ваше Величество…

— Да?

— Мы не стали вас будить, это случилось рано, на рассвете…

Прелюдии де Сёра умиляли Карла — но с ним, подчас, было весело.

— Что случилось, виконт?

На губах спальничего блуждала неопределенная улыбка. Он просто не знал, как ту или иную новость воспримет его король.

— Дама Жанна — она уехала.

— Как это — уехала?

— Взяла своих рыцарей и уехала. С ней было человек тридцать, Ваше Величество, и все были в полном вооружении, точно за воротами замка их ждал неприятель.…

— Рыцарей?! Тридцать человек?! — Карл сел на постели. — В полном вооружении? Она решила объявить войну — кому?

— Всем, — тихо, через остатки сна, прошептала разбуженная Мария. — В том числе и тебе.

— Они сказали, что едут на охоту, — почтительно улыбнулся весьма дерзкой реплике королевы виконт.

— Почему вы не разбудили меня?

Этого и боялся де Сёр — не угодить королю! Мария открыла глаза, но увидев физиономию де Сёра, который вечной пиявкой болтался на ее муже, недовольно отвернулась.

— От вас нет покоя, виконт, — только и сказала она, переворачиваясь на другой бок. — Ни днем, ни ночью…

Виконт де Сёр, стараясь не встретиться взглядом с королевой, поклонился ей и вновь обратился к королю:

— Мы посчитали, что отъезд Дамы Жанны не стоит того, чтобы будить вас, Ваше Величество…

Его слова неожиданно понравились Карлу. И впрямь, чего это он так завелся? Лучше было бы, чтобы эта девчонка таила злобу и гнев рядом с ним? В его счастливом замке? Торчала занозой? Нарыв взорвался сам собой. Лопнул. Он столько мучил его, а теперь изничтожился сам по себе. Даже не понадобилось хирурга. Жанна страдала в золотой клетке? Она получила вольную. Ну, ее! — пусть убирается! Ему опостылела ее дерзость, враждебность всему, чем он дорожил, во что верил. Она ищет приключений — это ее дело. У нее больше нет армии, она более не первый полководец Франции. И даже не последний. Отныне она сама по себе — частное лицо… Эта мысль еще больше понравилась королю. Карл взглянул на де Сёра, он даже хотел было облегченно вздохнуть — и тем самым приятно поразить спальничего, но передумал. Пусть думает, что провинился…

Король откинулся на подушки.

— Подите, виконт, благодарю вас, — все-таки сказал он и закрыл глаза. — И проследите, чтобы мне не мешали, я встану чуть позже.

— Да, Ваше Величество, — в голосе уходящего спальничего звучало облегчение.

Дверь за ним закрылась. Карл слушал слабый треск дров в камине и смотрел на высокий потолок спальни. Жанна исчезла! Ее больше не было. Частное лицо!.. Карл Седьмой обернулся к жене, забрался под ее меховые накидки, тоже поцеловал Марию в плечо, окунулся в ее теплоту. Закрывая глаза, наполняясь давно позабытой легкостью, он понял, что государственные дела подождут и он еще может поспать — часок, а то и другой. И это будет сон, доступный разве что невинному дитя, у которого нет никаких забот и кому ни до чего нет дела.

Филипп Бургундский пребывал в гневе. Ему сказали: «Компьен твой — бери его». Но ворота крепости оказались закрыты. Герцог рассвирепел и лишний раз, перед своими вассалами, обозвал своего кузена Карла «безвольным королем, который не достоин носить корону». И впрямь, что это за государь, которого не слушается комендант его крепости и отдавшие ему ключи горожане?

— Моему кузену нужна не корона, а шутовской колпак! — проходя перед строем солдат, в бургундской крепости Перрон, говорил герцог. Его сопровождала молчаливая свита. — Сидел бы у себя в Бурже, и носа бы не казал за Луару! Если бы не девчонка, не видать ему ни Реймса, ни Компьена, как собственных ушей!

Он остановился, обернулся на свиту — и вельможи замерли. Герцог был мрачен как туча. Его злило буквально все. Да, он наконец-таки решился помириться с Карлом Седьмым. Скрепя сердце, но пошел на это. Забыв обиды, забыв смерть обожаемого отца. Вероломный поступок Карла был ему понятен: Жан Бесстрашный убил Людовика Орлеанского, Карл Седьмой Валуа расправился с Жаном Бесстрашным. Око за око, зуб за зуб. Но политика есть политика, и у нее свои интересы. Если выпала удача отсечь противнику голову одним ударом — воспользуйся шансом! А если такой возможности нет? Вести вечную кровную вражду — дело бесперспективное. И тут в ход идет дипломатия. Но надо отвечать за собственные слова! И если ты хочешь мира и обещаешь за этот мир Компьен, Крёй и Понт-Сент-Максенс, будь любезен предоставить их! А граф де Клермон, посланник Карла, намеками и оговорками предложил бургундцам взять Компьен и другие города самим!

Неслыханно! Смешно.

Смотр войскам герцог дал 16 апреля, а ровно через неделю, двадцать второго, армия Филиппа Бургундского двинулась в сторону Мондидье…

В тот же день, 22 апреля, перед городом Мелёном Жанна лежала в крепостном рву, а над ее головой ураганом летали стрелы и ядра — в ту и другую сторону. Ноги девушки были придавлены трупами двух ее солдат — один был расстрелян из арбалета, другой — обезглавлен ядром от бомбарды. Ноги Жанны были залиты кровью несчастного…