Они заплатили тебе? – не дрогнув, спрашиваю у Риты.

– Пытались, – признается тихо. – Они положили мне деньги на счет, но я не взяла оттуда ни копейки! Можете проверить мои счета, я за последние годы ничего не купила: ни квартиру, ни машину. Родители и парень тоже чисты, я клянусь. Деньги так и лежат на счете, я собиралась их в какой-нибудь благотворительный фонд перевести…

Я посмотрела на Данияра, тот стоял в углу кабинета с каменным лицом. Уверена, будь его воля, он бы ее убил. Все эти люди перевернули нашу жизнь как карточный домик. Пропустить нас через мясорубку – вот девиз нашей с Данияром любви.

– Если бы я еще и деньги взяла, то вообще не знаю, как в глаза бы тебе смотрела! – поклялась Рита.

Я отвела глаза.

Родителей я ее знала и плохого им никогда не желала. Если действительно ей угрожали их жизнью, то я Рите не судья.

Теперь многое становилось понятным. Поэтому Рита не звонила мне больше, когда поняла, что Данияр меня нашел. Пропала почти бесследно. В глаза было стыдно смотреть.

– Я не могу тебя обвинять во всех грехах. В этой системе Назара Багрова замешана не только ты, многих сюда вплели, – сказала я. – Но и дружбы между нами больше не может быть, Рита.

– Настя… – предупреждающе зарычал Данияр.

– Данияр, ее родителям угрожали. Люди Назара, вероятно, ничем не гнушались! – вступилась я, посмотрев на мужа. – Пожалуйста, отпусти ее.

Рита была очень красивой девушкой, я была рада за нее, когда она встретила своего парня Рому, и думала, что мы будем дружить до старости. Но такому не суждено сбыться.

– Все, что я знаю, это то, что одного ублюдка зовут Вадим. Я услышала это имя случайно. Они проболтались, когда обсыпали меня угрозами и давили. Их было много, а я одна.

– Рита, ты сможешь описать их лица для следствия, а также все, что ты сказала нам? Вскоре нам может понадобиться твоя помощь, – я не стала скрывать.

– Конечно, – ответила она.

Когда Риту проводили из дома, я закрыла лицо руками. Год из моей жизни взяли и выбросили. Оставили без воспоминаний. Оставили среди людей, которым приходилось мне лгать.

Я чувствовала агонию внутри себя.

Данияр подошел, его руки тяжело опустились на мои плечи.

– Она говорит правду, это был Вяземский. Вадима больше нет, Настя.

Лицо Данияра выражало удовлетворения. Больше нет.

– Назар сам избавился от него, – пояснил Данияр.

В доме было затишье. Затишье перед бурей.

Я понимала, что Назар готовит для своего внука испытания, намекая ему, что это все ему во благо, а виной этому вообще являюсь я.

Еще я понимала, чем я неугодна Назару. Не угодила ни верой, ни статусом, ни финансовым положением. Угодила только Данияру… он рассказал мне, как мы познакомились. И я ему отчего-то верила. Приходилось верить теперь, когда все люди вокруг вдруг оказались не теми. Даже родители. Вот, за что отец тогда просил моего прощения.

Теперь, когда я увидела общую картину, то боль, связанная с Сашей и заточенная где-то возле сердца, расползлась по всему телу и стала очень легкой и почти незаметной. Он ведь тоже мне врал, хотя теперь не берусь утверждать – он мертв.

Тем более, что после появления Миры в моей жизни прошлое и вовсе отступило на второй план. Я жила настоящим, лишь просто пытаясь разобраться в том, что случилось в прошлом и пытаясь почувствовать что-то к Данияру для… будущего.

Ведь Данияр ясно дал понять, что Мира будет расти в этом доме. Со мной или без меня – зависит от моих стараний полюбить этого мужчину заново, и я все недели плавно подводила себя к этому.

– Нравится?

Я резко вскидываю взгляд, выныривая из собственных мыслей. Передо мной появляется букет из больших-больших цветков, напоминающих пионы. Как будто розы и пионы соединили воедино…

– Пионовидные розы. Алина помогла выбрать, – поясняет муж.

– Ого… – шепчу, протягивая руки к букету.

Сегодня у нас была дата. Нашей дочке исполнился один месяц. Данияр работал весь день, а вечером привез цветы и вино. Я в это время сидела на мягком кресле и прокручивала слова Риты, сказанные три недели назад. Я думала о том, что буду делать, если Назар сделает официальное заявление и обвинит Данияра в убийстве. Несколько дней назад он делал последнее предупреждение и ставил Данияра, как же глупо, перед выбором.

Муж выбрал меня.

– Спасибо, Данияр, – выдохнула я и потянулась к нему.

Оставив поцелуй на щеке мужчины, я мягко отстранилась.

– Лучше, чем этот хвастун привез?

– Что? – не поняла я.

– Лучше, чем Шах подарил месяц назад?

Я улыбаюсь, понимая, к чему он ведет. А потом смеюсь в голос.

– Боже, ты что, ревнуешь меня?

– А ты думаешь, просто так спрашиваю? – хмуро интересуется Данияр.

Я толкаю Данияра в грудь, а потом снова целую. В жесткие губы.

По-другому. Серьезнее. Глубже.

А потом утыкаюсь ему в грудь и горько шепчу:

– Я же не ревную, хотя понимаю, что у тебя были женщины после меня…

Данияр не отвечает. Молча поглаживает меня по плечам, волосам, скользит по пояснице. Но не отвечает.

А у меня сердце ныть начинает. Сердце ведь не голова, оно все помнит в отличии от меня.

– Ну ладно! – я собираю себя по кусочкам. – Кушать будешь? Мира пока спит, я успела кое-что приготовить.

– Я доставку заказал, но от твоей еды не откажусь, – произносит Данияр.

Я киваю, как вдруг открывается входная дверь.

В дом заходит Алина, после чего я перевожу взгляд на мужа.

– Я подумал, сегодня нам не помешает няня. Алина вызвалась разгрузить тебя.