– Я напилась, наговорила каких-то глупостей, а ты уж и в душу мне заглянул? Нет, Джонс. У меня классная жизнь, классная работа, и если в понедельник из компании вылетят сто человек, я и глазом из-за этого не моргну. У меня есть все, чего я хочу. Не очень-то счастлива? Я не просто счастлива, я еще и горда.

– Ты…

– И что плохого в моем барахле?

– Ты лучше, чем хочешь казаться. Тебе не нравится то, что делает «Альфа», я знаю. Ну, скажем, не всегда нравится. – Она реагирует не так, как он надеялся (совсем никак не реагирует, по правде сказать), и он продолжает: – Фредди, с которым ты ехала в лифте сегодня. Это он каждую неделю посылает тебе цветы. Ты знала?

– Вот балда. Ну конечно, знала. У нас вся компания под колпаком.

Джонс чувствует, что краснеет.

– Ну вот, он…

– Знаешь, что написано у него в личном деле? «Не продвигать ни при каких обстоятельствах». Потому он пять лет и торчит в ассистентах. Эксперимент. Они все нужны для какого-нибудь проекта. Хочешь еще расскажу? Холли из твоето отдела заказывает комнаты для переговоров, но ни с кем не встречается. Просто сидит там, и все. Иногда журнал читает, но чаще не делает ничего. В жизни не видела такого одинокого человека. А эта толстуха, ваша бывшая секретарша, записывала все, что ты делаешь. Надышаться на тебя не могла, а ты и не догадывался. Ну и что, волнуют меня их проблемы? Нет, не волнуют. Для меня они лабораторные мышки.

Джонс уходит. Выглядит это не столь эффектно, как звучит: попробуй уйди в такой толпе, как герой со стальными челюстями от рыдающей героини. Однако он все же спускается по лестнице, выходит на улицу и садится в стоящее у тротуара такси, прежде чем Ева догоняет его и начинает стучать в окошко.

– Езжайте, – говорит Джонс водителю. Но Ева – красивая женщина в облегающем платье, и это, видимо, перевешивает приказ Джонса. Убедившись, что таксист не намерен трогаться с места, Джонс опускает окно.

– Попроси Клаусмана рассказать тебе про Харви Милпакера. Когда-то они начинали проект «Альфа» вместе. Их двое – и двадцать ни о чем не подозревающих служащих, пока Харви не одолело чувство вины. Однажды он ни с того ни с сего взял и объявил всем, что это обман. Клаусман знать не знал, что он собирается это сделать, и остановить его не успел, ну и лопнул эксперимент. Компания сворачивается, всех увольняют. Служащие с ума сходят. Грозятся убить. И знаешь, на кого они больше злятся? На Харви. Клаусман им врал, но обеспечивал работой, а из-за Харви они оказались на улице.

– Нравоучительная история? С тобой это как-то плохо сочетается.

– Бизнес-менеджером у них был Клифф Рейли. Пятьдесят восемь лет, разведенный, ни близких друзей, ни семьи, но на работе – живая легенда. Просто ужас, как трудно теперь пожилым людям найти приличное место. Это одно из направлений, которые «Альфа» исследует. Через три месяца после потери работы Клифф застрелился.

Джонс стискивает кулаки. Он всегда считал себя мирным человеком, и такая реакция удивляет его самого. Ему хочется вылезти из машины и врезать Еве от всей души.

– Так что подумай, – говорит она, – хочешь ли ты стать вторым Харви Милпакером.

– Езжайте, – говорит Джонс, а потом орет: – Трогай!! – Но таксист и ухом не ведет, пока Ева не убирает руку. Он даже уйти от нее не может без ее позволения, и по здравом размышлении ему начинает казаться, что это правильно.

* * *

На втором этаже «Зефира» заседает администрация. Позади у них длинный день – руководителям отдыхать не полагается. За панорамными окнами темно, собирается гроза, но администрации это не помеха: она доводит до кондиции план слияния.

Администрацию можно представить с двух точек зрения. С одной – это сплоченная команда, неустанно трудящаяся на благо компании. С другой – стая жадных до власти эго-маньяков, каждый из которых, ведя индивидуальную борьбу за богатство и статус, попутно делает что-то и для «Зефира». В теорию сплоченной команды никто больше не верит. Давным-давно она еще могла быть правдивой, но все кончилось, когда команда стала администрацией. Если лиса заберется в курятник, там скоро останутся одни только лисы да перья. Если в администрации когда-либо и были бескорыстные труженики, ставящие командную работу впереди своих интересов (а это очень большое «если»), их давно уже разорвали в клочья.

Это важный момент, необходимый для понимания решений администрации – в частности, плана слияния. Первоначальной его целью, намеченной неделю назад, было придание обтекаемости деловым операциям «Зефира», но всё быстро перешло в спор о границах империи. Между коалициями завязалась кровавая война. Отделы завоевывались, отвоевывались и гибли. Здравые идеи перемалывались в мясорубке, мирные служащие, сами того не ведая, попадали под перекрестный огонь. Эта неделя бессмысленных трагедий и разрушений даже саму администрацию несколько утомила.

Но вот наконец итог. Окончательный план, устраивающий в администрации всех, сокращает количество отделов «Зефира» на запредельные семьдесят процентов. Многие отделы исключаются полностью, большинство же объединяется, сохраняя за собой всю ответственность и часть ресурсов двух, трех, а в одном случае целых пяти компонентов. План передается вокруг стола. По мере того как очередной администратор ставит свою подпись, из разрозненных органов составляются чудовища. Служба безопасности одним росчерком прививается отделу кадров. Пришиваются на место хлопающие секции юридического отдела. По причинам, не имеющим отношения к эффективности, но тесно связанным с внутренней политикой, туда же подкалывается единственный уцелевший кредитчик. Молния, сверкнувшая за окнами, озаряет финальный штрих: обессиленная администрация приделывает ко всему этому голову. Вот он, новый отдел, только что порожденный на свет. Лежа на столе, уродец делает первый вздох. Желтые глазки злобно сверкают, ножки елозят, пачкая полированный дуб. Запрокинув не подходящую к туловищу головку, он испускает вопль.

Немногочисленные служащие, засидевшиеся на нижних этажах, смотрят на потолок. Им страшно. Они не высказывают этого вслух, но чувствуют: в мир пришло зло.

Гретель Монаднок осторожно вводит свою «киа» в пространство за лифтами, выключает двигатель, берет жакет и сумочку. Хлопок закрытой дверцы прокатывается по всей подземной парковке «Зефира». Обычно Гретель утром едет через весь этаж и очень радуется, отыскав наконец место для стоянки, но сегодня здесь и десятка машин не наберется. Странное зрелище. На часах 7:25.

Войдя в лифт, она нажимает кнопку вестибюля, и тут у нее звонит сотовый. Гретель выкапывает его из сумки.

– Да?

– Гретель, это снова я, Пат. Пока все в порядке?

– Я только приехала.

– А, хорошо. Спасибо большое. Если будут вопросы, звони!

– Обязательно. Пока. – Двери лифта открываются, и Гретель видит перед собой молодого человека в голубой форменной рубашке. Он загораживает ей выход. Позади маячат еще двое охранников.