— Насколько это серьезно? — спросила она.

— Может произойти возгорание, и тогда весь сектор взорвется, — невозмутимо соврала Майра. — Это можно считать серьезной угрозой, по–вашему?

Краем глаза она заметил, что Калеб еле сдерживает улыбку. Тогда Майра пнула его в лодыжку. Калеб поморщился и улыбку с лица стер.

— Ой, батюшки! — воскликнула Велма. — Хвала Оракулу, что вы пришли.

Муж одобрительно кивнул, и она провела ребят в дальнюю часть отсека.

— Вот, это наша спальня, — сказала Велма. — Можете начать отсюда.

Майра закрыла дверь и заперла ее. Выглядела комната как и все прочие спальни в колонии, даже мебель тут была та же самая, одобренная Синодом. Две койки и два ящика занимали почти всю площадь. Обстановка была более чем скромная, но Майра, осознав, что некогда здесь жила Сари Уэйд, ощутила трепет.

Калеб с грохотом поставил ящик с инструментами на пол, и Майра, порывшись в нем, извлекла шуруповерт, ломик и молоток.

— Сильно мы тут собираемся все разорить? — спросил Калеб, с опаской глядя на инструменты у ее ног.

Майра включила шуруповерт. Калеб инстинктивно отпрянул, и Майра, глянув на него, закатила глаза.

— Как получится. Ты пока можешь осмотреть мебель, проверить, нет ли в ящиках двойного дна, скрытых отделений… Койки тоже не забудь прощупать. Я начну со стен.

С этими словами она принялась снимать стенные панели.

* * *

Прошло два с половиной часа. Майра с Калебом взмокли. Калеб обыскал койки и ящики, проверил каждый предмет, даже статуэтки из коллекции Велмы. Майра посмотрела за стенными панелями и под потолком, поискала тайники в полу. Ребята не нашли ничего, кроме разве что фляги с огненной водой под матрасом у Уолтера.

— Ну вот и все, — сказала Майра, возвращая на место последнюю стенную панель.

Утерев с лица пот, она изможденно опустилась на колени.

— Посмотрим в другой спальне? — предложил Калеб.

Тут слегка погасли автоматические огни, возвещая об

окончании дня и наступлении вечера.

— Святое Море побрало бы это освещение! Если бы можно было им управлять, мы бы смогли поработать здесь дольше. Завтра уже не придешь.

— Особенно с этим блокпостом, — согласился Калеб. — Слишком рискованно.

Он проследил за взглядом Майры и сощурился, глядя на потолочные лампы.

— Погоди–ка, у меня идея!

— Выкладывай!

— Мы искали везде, но про светильники забыли.

Майра вскочила на ноги:

— Клянусь Оракулом, ты прав! Лампы — одна из самых старых деталей в квартирах. Просто не верится, как я сама не додумалась.

Калеб усмехнулся:

— Ну, они ведь твои злейшие враги.

Майра при помощи шуруповерта принялась снимать плафон. Первые два шурупа отошли свободно, зато третий заржавел, но Майра привыкла работать со старыми механизмами. Повозившись немного, она наконец сумела снять плафон, который, к слову, тоже не охотно покинул свое место. Отложив его в сторону, Майра присмотрелась к арматуре. Ничего необычного не заметила: длинные, тускло светящиеся трубки ламп, и все. Тогда она стала ощупывать изнанку светильника, и та слегка подалась внутрь. У Майры перехватило дыхание.

— Погоди, мне кажется, тут что–то есть!

— Что, что? — шепотом спросил Калеб.

— Еще не поняла. Сейчас взгляну.

Майра надавила на панель, за которой обнаружился тайник. Пошарила внутри и нащупала нечто жесткое.

— Святое Море… — выдохнула она, хватая ускользающий предмет. — Я что–то нашла!

— Маяк? — спросил Калеб.

Майра достала предмет из тайника и разочарованно взглянула на него.

— Нет, вряд ли. Это нечто вроде книги.

Майра смахнула с обложки толстый слой пыли, стал виден рисунок: рыжеволосая девушка с рыбьим хвостом вместо ног, плывущая в глубине океана. Майра прочла название:

— «Русалочка», Ганс Христиан Андерсен.

Глаза у нее так и полезли на лоб. Она ведь знает эту историю. Очень хорошо знает. Майра открыла книгу — хрустнул древний корешок — и принялась листать ее, рассматривая подробные иллюстрации, по–прежнему очень яркие. Прочла первый абзац: «В открытом море вода совсем синяя, как лепестки хорошеньких васильков, и прозрачная, как хрусталь, но зато и глубоко там! Ни один якорь не достанет до дна: на дно моря пришлось бы поставить одну на другую много–много колоколен, чтобы они могли высунуться из воды. На самом дне живут русалки…»

Майра коснулась нарисованного ярко–голубого цветка, провела пальцем вдоль изгибов его лепестков. Задрожала. Так вот он какой — василек.

— Ты знаешь эту книгу, да, Майра? — спросил Калеб. — Похожа на ту историю, которую ты зачитывала перед классом. За нее же тебя потом выгнали.

— Да, похоже, та самая.

— Но… как такое может быть?

У Майры привычно защемило в груди. Накатили тоска и горе.

— Мама рассказывала мне эту сказку. Я любила слушать ее перед сном.

— Твоя мама? Она–то откуда ее знала?

— Ну, я прежде не говорила… мне тогда это казалось неважным… но, похоже, мама — потомок семьи Уэйд. Наверное, потому и знала эту сказку. Может, история передавалась из уст в уста, поколениями?

Калеб посмотрел на книгу:

— Думаешь, это книга Сари?

— Не знаю, но она очень древняя. Листаешь, и бумага чуть не рассыпается в руках.

Когда она дошла до последней страницы, дыхание снова перехватило.

— Стой! Здесь подпись.

Выгнув шею, Калеб попытался заглянуть в книгу.

— И что там?

— «Ты, который ищет просветления, сделал первый шаг, — вполголоса прочла Майра. — Я спрятала Маяк в тайник, укрыла от Синода. Они, как одержимые, уничтожают все, над чем так упорно трудился мой отец, да и все мы. Мое время на исходе, скоро они придут за мной.

Удачи тебе, она очень пригодится, — закончила читать Майра. — Искренне твоя, Сари Уэйд».

Под именем Сари поставила дату: 7 мая 65 года п. к.

— Шестьдесят пятый год после Конца, — сказал Калеб. — Книга точно принадлежала ей.

И Майра, и Калеб уставились на подпись. «Невероятно, — подумала Майра, — догадка отца оказалась верна». Калеб, нахмурившись, перечитал подсказку.