– Я не видела, сэр, – ответила негритянка, явно начиная волноваться, – но я слышала. Я видела со спины женщину в таком же платье, как у миссис Маккинзи, которая мыла посуду… Кроме того, в особняке никого больше не было – только миссис и мистер Маккинзи и я. Никто не мог сделать этого! Уж не думаете ли вы, мистер, что я вру суду? – Негритянка нахмурилась, став олицетворением оскорбленной честности и добропорядочности. – Я, между прочим, клялась на Библии, а для меня, ревностной католички…

– Но вы не видели ее лица, миссис Оранжерон?

– Нет, сэр, но это…

– Спасибо, больше вопросов не имею.

– Мистер Прескотт, – допрашивал Мэрдок следующего свидетеля, – при анализе посуды из кухни особняка Маккинзи вы обнаружили следы какого-нибудь отравляющего вещества?

– Да, – ответил уверенный в себе эксперт в очках. – На одной из тарелок, несмотря на то, что она была тщательно вымыта, притом с применением какого-то чистящего средства, я обнаружил микрочастицы одного из основных активных веществ физостигмы ядовитой, а именно вещества с химической формулой. Количество было микроскопическим, но наши новейшие технологии позволяют уловить содержание яда практически в любой пропорции. Это алкалоид физостигмин.

– Тот самый, искусственный аналог которого применялся нацистами в концлагерях для быстрого и эффективного уничтожения евреев во времена Второй мировой войны? – Мэрдок явно бил на эмоции, привлекая симпатии публики на свою сторону.

– Да, вы правы, – ответил мистер Прескотт.

– Ваша честь! – запротестовал Стивен.

– Протест резонен, – ответила судья. – Присяжные только должны знать, для чего именно используется физостигмин и что он собой представляет. А вы делаете из обвиняемой нацистку из Освенцима. Отвечайте, мистер Прескотт!

– О, – ответил тот, – физостигмин – основа многих действенных лекарственных средств. Как говорится, все лекарства в больших дозах яды, а все яды в малых дозах лекарства.

– Великолепно, – не терялся Джейсон Мэрдок, сбить его с толку было невозможно, он умел любое слово и ситуацию оборачивать в свою пользу. – И какое же количество этого ценного лекарства, как вы говорите, было обнаружено в организме мистера Маккинзи?

– Около двенадцати миллиграммов…

– В то время как средняя доза, ведущая к летальному исходу, составляет…

– Около двух миллиграммов… – закончил за Мэрдока эксперт.

– Спасибо, еще вопрос… Где можно раздобыть это средство? Если не ошибаюсь, то подобные, представляющие опасность, токсичные вещества не продаются в аптеке вместе с аспирином?

– Конечно, нет. Для того, чтобы получить порцию лекарства, содержащего активные алкалоиды, в данном случае физостигмин, требуется специальный рецепт врача, выдача которого строго регистрируется и осуществляется только по необходимости.

– Разумеется, вы не могли знать, есть ли необходимость у миссис Маккинзи, молодой и здоровой женщины, в приеме физостигмина. О да, да! – Джейсон Мэрдок предупредил возмущение со стороны защиты. – Я снимаю свою последнюю ремарку. О том, каким образом яд попал в руки миссис Маккинзи, нам еще предстоит узнать.

– Вы обязуетесь говорить суду правду, только правду и ничего, кроме правды?

Этот обязательный для каждого приводимого к присяге на заседании вопрос Ида Джоунз адресовала мисс Кимберли Маккинзи, сестре умершего миллиардера. Эффектная блондинка, от которой исходили флюиды богатства и сексуальности, в черном наряде, с трагическим выражением лица, выглядела просто очаровательно.

– О да, ваша честь, конечно! – с пылом ответила Кимберли.

– Итак, свидетель ваш, советник, – сказала судья, предоставляя Мэрдоку право вести допрос.

– Благодарю вас, ваша честь. Мисс Маккинзи, когда вы впервые узнали о мисс Ольге Суворовой, будущей миссис Маккинзи?

– В тот год, когда мой брат летал в Лондон заключать контракт с какой-то южноамериканской фирмой. Ольга была там представителем восточноевропейского филиала. Брат пробыл в Англии около двух недель, а когда вернулся, то сообщил нам, то есть маме, тогда она была еще жива, Элвину и мне о своей женитьбе. Это было весной 1996 года.

– И как вы отреагировали на это?

– Как? – Кимберли удивленно посмотрела на Джейсона Мэрдока. – У нас свободная страна, каждый имеет право выбирать супруга по своей склонности, по любви…

– Или по его материальному состоянию… – продолжил Мэрдок. – Но это так, к слову, общее философское замечание. Мисс Маккинзи, что вы можете сказать о чувствах вашей семьи, когда вы узнали о браке?

Кимберли, бросив взгляд на присяжных, ответила:

– Скажу только за себя. Я не была в восторге от этой женитьбы. И вовсе не потому, что Ольга из бедной семьи, или из-за того, что она из России, совсем нет… Просто мне кажется, что брак – дело серьезное и вряд ли человек может узнать свою будущую жену за неделю, причем разговора у них, насколько я поняла, толком и не было…

– Мисс Маккинзи, – подал голос Стивен, – перед лицом суда вы заявили, что считаете брак делом ответственным и именно поспешное решение вашего брата вселило в вас некоторую предубежденность против миссис Маккинзи. Но объясните, ваши взгляды, видимо, эволюционировали с момента заключения вами второго брака с рэгбистом Уолшем, который состоялся через пять часов после знакомства с ним на круизном лайнере в Атлантике…

– Ваша честь! – запротестовал Мэрдок, но судья Джоунз не спешила останавливать Стивена.

– Или ваш развод с третьим супругом, мистером Дэвидом Хазейшнейцом, который состоялся через сорок семь дней после пышного венчания с ним в Риме.

– Ваша честь, это недопустимо! – пожаловался заместитель окружного прокурора. – Я буду настаивать на удалении мистера Ван Бьюккенена из зала суда! Он сбивает свидетеля!

Призвав к порядку обе стороны, Ида Джоунз возобновила допрос.

– Итак, господа, – заявил Мэрдок, – эти мелкие нападки на свидетеля не отвратят нас от основной задачи – выяснить правду. Мисс Маккинзи, как вела себя миссис Ольга Маккинзи, попав в ваш дом и став полноправным членом семьи?

– Достаточно необычно, – ответила Кимберли. – Видимо, богатство нашей семьи ошеломило ее. Складывалось впечатление, что она никак не может поверить, что на ее долю выпал такой шанс.

– И в чем это выражалось?

– Например, в том, что она мне говорила. Сказала, что всегда мечтала стать богатой, что в ее семье никогда не было достатка, что Клиффорд, то есть мой брат, ее муж, для нее настоящая находка…

– Ага, находка! – Глаза Мэрдока сверкнули, и отсвет гнева в них телепатически передался в жюри присяжных. – Конечно, четыре миллиарда долларов – это не выигрыш сотни баксов в домашнюю лотерею. Кстати, мисс Маккинзи, жена вашего брата говорила вам, от чего умер ее приемный отец?

– Ваша честь, это не имеет ни малейшего отношения к рассматриваемому делу! – запротестовал Стивен.