тропа никак не походила на дорогу, а Вик время скулил. Главное, что мы прошли весь маршрут днем, а на стоянку никто не напал.

Уф!

Глава 11

Семейные «идиллии» и прочие возможности

Приход мужской составной островных потеряшек в составе 1,5 единицы индивидуумов… Или даже так, одной целой — это я, Сергей Леонидович Логинов собственной персоной. А вот Вика (мальчика) оценить пока еще можно было весьма скромно — 0,1 или даже 0,001, пока даже на полное имя не дожил, походил у женских родственников под куцым огрызком Вика. Ладно хоть изначальное нормальное имя было хорошее, а то как бы меня назвали в этом случае — Сер? Тьфу ты меня, господи, сразу туалетом запахло.

Впрочем, ладно. Короче, приход меня с Виком (кстати, не путайте с мамой Викой, это совершенно разные имена перед сокращением) приходил торжественно- шумно. Женщины мои дорогие, конечно же, в первую очередь жена Наташа, а потом уже падчерица Виктория, Вика радовались, прежде всего, нашему появлению, а уже потом нашей добычей. Благо ее в ночной мгле и не видно было совсем.

Да вот так, хоть я доложил в предыдущей главе своего жизнеописания, что организованный отход (хорошо хоть еще не позорное отступление!) был свершен в светлое время суток, но куцый отрезок окончания, буквально десяток шагов до стоянки мы совершали в стремительно наступающей темноте. Прямо как я уже и говорил — сразу и быстро, прямо хоть ложись и разлагайся до следующего дня. Пришли в концовке буквально на ощупь, глядя на ориентир костра.

И, конечно, нашим женщинам (моим женщинам, если уж честно) в этой темноте было, если не страшно, то уж дискомфортно, безусловно. Ведь темнота это не только темно, хоть глаза выколи. Это даже, в первую очередь, страшные тягучие звуки тропического леса, с его непонятным ваваканием, страшным писком — визгом, оглушительным треском. И даже не знаешь, что и как, но очень не хорошо. По себе представляю. Скажем, буквально в соседних зарослях жалобно закричал умирающий ребенок. Аж кровь в жилах заледенела. А ведь это всего лишь кролик предсмертно закричал. Жалко его, естественно, но ведь льву тоже хочется кушать и он тоже наш.

Так у костра всю ночь и пробоишься, А тут их мужчины пришли — сильные, уверенные в себе! Наташа на радостях меня расцеловала и даже Вика чмокнула куда-то между щекой и ухом и поскорее отодвинулась от недовольного взгляда красивой мамы в другую сторону околокостровской площади.

Женщины хотели нас сразу покормить чем-то рыбьем-рачьем, приготовленном из морской добыче, но я, отложив незаметно стул, поднял освобожденную руку в запрещающем жесте. Сначала дело, а потом вкусная, питательная еда. Кстати…

Взял у Вика шкуру, развернул ее и торжественно вручил Наташе внутренности, как прекрасные цветы. Ха, а вы попробуйте пробыть несколько суток на вегетарианском силосе, потом на одной рыбе и морских членистоногих. Выберите тогда цветы или печенку (сердце, селезенку и еще чего, в слабом освещении костра не разберешь)?

Подруги сдержанно отреагировали, ожидая еще какой-то добавки. Ведь не пришли же мы с одними внутренностями, а все остальное мясо оставили? Не стал разочаровывать женщин, показал им тяжелые задние ноги оленя.

Наконец-то они, не сдержавшись, завизжали в ультразвуковом спектре так, что Вик с воплем: «Мама!» кинулся затыкать свои бедные уши. Впрочем, звуковой беспредел длился недолго, больно уж всем покушать хотелось нечто мясного запеченного. Что же, исходя из гендерного разделения труда, резать и мыть добычу разрешил дамам, а вот подвешивать на освежевшем костре стали только мужчины. И не только взрослый я, но и молоденький Вик.

Вы, между прочим, зря подумали, что я мужской реваншист и постоянно отодвигаю женщин сразу. Нет, просто я считаю, что нам, людям, природой положено, то мы и можем, согласно половому разделению. Я вот, например, никогда не рвусь рожать, пусть даже и на западные коврижки в виде несколько миллионов долларов. Вот и вы, милые, нежные дамы не суйтесь к открытому огню, еще обгорите ненароком…

— Руки обожгла, милая? — спросил я у Вики наугад, когда она у жаркого костра как-то взбаламошенно и жалобно вскрикнула. Ну, зачем полезла, знаешь ведь, твой сынуля, такой маленький, но такой уже опытный, сделает гораздо лучше и без этой несносной боли.

— Да. Сережа… Сергей Леонидович, — поправилась она, метнув взгляд в сторону находящейся в постоянном карауле матери.

Я же только ухмыльнулся, постаравшись сделать этот как можно незаметнее. Ох уж эти женские мелочные беспределы, когда родные мать и дочь делят одного дорогого мужчину! Не фиг, что ли, делать совершенно? Так кусок мяса ошинкуйте!

Насильственно повернул голову моей юной и очень красивой, но такой бестолковой падчерицы от грозной и неумолимой мамы в сторону от небольшой реки (просторного родника):

— Отпусти руки в уже слегка прохладную воду, тебе и полегчает. Зуб даю на любой спор, моя прелестница!

— Там темно и страшно, — очень занятно и привлекательно потупилась Вика. Будь мне двадцать мальчишеских лет, обслюнявился бы на все лицо. Но поскольку мне было уже больше (значительно больше), молча насильственно повел ее в направление оного источника. Женщины ведь!

А то бы я ее не понял с простенькими намерениями! В семи-восьми шагах от большого костра, находясь под охраной бдительных вооруженных мужчин (я — арбалетом и копьем, Вик — метательным дротиком) боятся только соромится. Да даже царь зверей лев побоится напасть на женщин с их собственным страшным оружием — ультразвуковым визгом многоцелевого назначения, да еще с костром и мужчинами.

Просто эта очень хитрая и в то же время наивная женщина или даже девушка (я имею, прежде всего, не физический или даже сексуальный аспект, а моральный) хотела вытащить в сторону единственного на острове мужчину (сын Вик не в счет) и там, в темноте, его пожрать до последнего кусочка.

Щучу, конечно, ни сожрать и даже не изнасиловать девочка Вика еще не может из-за ожогов рук. И ведь куда, дурочка, недавно полезла? Костер — это вам не газовая горелка, здесь просто так не выключишь при опасности. А термальные раны, по себе знаю, очень больны и очень неприятны. Не дай бог получить ожог! Она же еще имеет волю молчать и терпеть. Сразу видно, что внутри этой юной детули находится взрослая женщина с каменным характером.

Встал от доморощенного шашлыка, попросил Вика посмотреть, чтобы тот не подгорел и хоть по кусочку попал маме Наташе и дочери Вике. И молча повел девочку, обхватив ее за талию. При чем, вы опять, наверняка,