Вершина горы здесь, видим мы ее или нет.

Среди практикующих или «йогов» на молчаливом десятидневном медитационном ретрите была пара молодоженов. На таких ретритах людей не поощряют смотреть друг на друга и общаться, позволяя лишь прикасаться друг к другу. Я помню, что мне было интересно, как это повлияет на отношения пары в долгосрочной перспективе. Было ли это попыткой сделать обычную духовную практику основой отношений? Я потратила некоторое время, раздумывая о возможных последствиях медового месяца, проведенного на молчаливом медитационном ретрите.

Моя собственная задача – интегрировать физический и духовный миры была, возможно, основой моего интереса к молодоженам. В то время как явленный мир включал в себя моих детей, общество и работу, в мир «неявленный» входили духовные желания, культивируемые медитацией, созерцанием и молитвой. Каким-то образом я научилась разделять эти разные области жизни. Любовь, работа, семья и духовная практика были разделены на «временные кусочки».

Каждому из этих аспектов внутри меня была отведена своя область внимания. Изучая свои мыслительные схемы, я обнаружила склонность уделять различным частям жизни свои типы внимания. Во время медитации я пытаюсь сосредоточить внимание на спокойствии, с сиянием и открытостью. В случае с семьей в дело вступают детали и организация. С работой – учительство, слушание, умение давать советы. Лежащее подо всем этим убеждение заключается в том, что, разделяя, я могу удержать эмоции от выплескивания на территории, где они будут доставлять неудобство.

Например, быть ранимой с учениками и клиентами – определенно недопустимо. Я обнаружила, что разделение жизни работает до определенной стадии, но поддерживать составляющие разделенными требует больших усилий. Временами давление возрастало, и я обнаруживала, что части меня расплескиваются в те места, которые я считаю неверными зонами. В такие моменты я ничего не могла сделать с наплывом эмоций. И наоборот, было время, когда защита оказывалась настолько сильной, что мое истинное «Я» могло попытаться реорганизоваться в более интегрированный вариант.

Процесс перемен – происходит ли он спонтанно или с определенным намерением – испытание для той нашей составляющей, которая хочет оставаться такой, какая она есть. Чтобы произошли изменения, что-то в базовой структуре нашего видения вещей должно открыться и предоставить им простор. Зачастую возникает ощущение прорыва. В самые интенсивные моменты я чувствую, что моя жизнь трещит по швам. То, что раньше было надежно связано друг с другом, начинает разъединяться. Этот прорыв или распадение на части позволяют реструктуризацию организации нашей жизни. Чем в большей мере мы способны присутствовать в настоящем и находиться в состоянии пробуждения, тем больше можем узнать о процессе реструктуризации.

Конечный сдвиг в сторону более интегрированного состояния может быть сложным для наблюдения. Когда я работала с поврежденным коленом, процесс казался очень тонким, даже магическим. В исцеление колена было вовлечено множество элементов, и я была настолько втянута в ситуацию, что нередко оказывалась ошеломлена энергией перемен. Я обнаружила, что мне проще наблюдать за тем, что происходит, если вся ситуация или задача разделяется на этапы. Фокусируя внимание на осознании этапов и культивируя непротивление, мы можем сделать наш опыт перемен более приятным и интересным. С практикой сознательного воплощения интеграцию можно изучать как трехстадийный процесс: видеть то, что есть, принимать увиденное и менять ситуацию.

Чтобы более точно увидеть, что мы делаем в той или иной ситуации, мы можем использовать модель сознательного воплощения для более ясного наблюдения за собой. Мы смотрим на повторение рисунков поведения или «схем». Например, мы можем поискать центр, инициирующий нашу реакцию в определенной ситуации. Мы склонны отвечать головой, сердцем или хара? Используя упражнения с партнером, мы можем проверить себя, чтобы увидеть, каким центром реагируем в отношениях с другими людьми. Работа с тремя центрами обсуждалась ранее в главе 11 «Расщепление». Некоторые из нас увидят, что подходят к работе с головой, к любви – с сердцем, а к семье и отдыху – с хара. Или же что мы подходим ко всем трем областям жизни головой или сердцем. Возможна любая комбинация.

Без осознания и тренировки мы часто не помним или не знаем, как задействовать в ситуации все три центра. Вот почему наше полное «Я» не всегда соединено со всеми аспектами жизни. Без интеграции различные аспекты нашей жизни не раскрываются в полной мере. Любовь может отнимать больше нежности и чувствительности, тогда как работа требует логики и снижает внимание. Эти привычки к тому или иному роду внимания проявляются как схемы. Осознание наших схем – первый шаг на пути к интеграции.

Наши личные ситуации настолько близки к нам, что часто сложно ясно различать в них себя. Легче увидеть схемы в других людях, поскольку мы от них дистанцированы. На занятиях я часто шучу, помещая руку на лицо и говоря: «Я знаю, что на моем лице что-то есть, но не могу увидеть, что это». Я не вижу, что на моем лице рука, потому что она слишком близко. Когда мы дистанцированы от ситуации, мы можем яснее увидеть, что происходит.

Способность отступать на шаг от себя и наблюдать, что мы делаем на самом деле, требует определенной эмоциональной стабильности и развитого физического центра. Принимать то, что мы видим, не всегда легко. Поскольку видеть правду о самих себе может быть некомфортно, мы склонны искажать информацию. Стабильность развитого центра обеспечивает обстановку, в которой мы можем видеть себя более точно. Мы можем осознать привычки, которые выработали в попытках держать жизнь под контролем.

Сильный центр дает нам ощущение обоснованной уверенности и место, где мы можем работать с собой. С ощущением простора возникает пространство для дыхания, наше восприятие раскрывается. Дистанция в рамках открытого восприятия дает нам широкую перспективу, так что мы можем увидеть и понять больше про самих себя. В 33-м стихе «Дао Де Цзин» говорится: «Тот, кто знает людей, мудр. / Тот, кто знает себя, ясен духом». Осознание того, как мы действуем, ведет нас ко второй стадии. Эта стадия может оказаться еще более сложной, чем первая – стадия принятия. Я должна принять правду о моих действиях не только как концепцию, существующую в голове, но всеми тремя центрами, всей полнотой моего существа.

Когда я воспринимаю собственное поведение как «неумелое» или «неверное», обычно я немедленно хочу его изменить. Я склонна перескакивать на мышление типа «исправь это», столь распространенное в нашей культуре. Делать вещи «правильно» нередко подразумевает акцент на том, чтобы «хорошо выглядеть». Когда я вижу себя нелепой или неумелой, я ощущаю себя невероятно дискомфортно. В такие моменты мне не нравится оставаться с самой собой. Я склонна пропускать стадию приятия и переключаться на что-то, что даст мне возможность почувствовать себя лучше. Когда я не могу совершить сдвиг к более приятному взгляду на вещи, я иногда шучу по поводу ситуации, чтобы не ощущать последствия моих действий. В такие моменты я чувствую себя слишком некомфортно, чтобы найти время, замедлиться и действительно оказаться с этой неудобной частью себя.