Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Панилис же, продолжая улыбаться, сказал:
— Думаю, вам интересно, зачем я вас сюда послал, — его голос был мягким, но всё равно будто принадлежал человеку великому. — Объясню. Я буду краток, чтобы не затягивать выполнение вашей миссии. Лишь вы выслушаете приказ, сразу же отправляйтесь его выполнять.
— Есть, — ответили они втроем.
Но даже так голос лидера заметно выделялся из их общей речи, шедшей в унисон.
— Деревня Хакш является особым местом, которое ближе всего расположено к корням «Мирового Древа», — хоть Панилис и был лишь проекцией, она развёл руками, словно обхватывая Хакш. — Я хочу, чтобы вы пробурили здешнюю землю и открыли нам путь к корню. И для этого вы должны отправиться в таверну. Она к корню ближе всего.
Панилис уже бывал в деревне Хакш вместе со вторым предвестником, который не только был его другом, если они, конечно, осознавали суть этого понятия, но и главным ученым всего Низакриса. Тогда второй предвестник изучал необычные места, выискивая те, которые подошли бы для становления частью его исследований. Панилис же изучал их, желая увидеть в этом хоть какую-то коммерческую выгоду.
И хоть они оба нашли в этих походах свои причины, они в первую очередь составляли друг другу компанию. В этом смысле они, правда, были близки, однако вероятность того, что кто-то из них отдал бы за друга жизнь, была даже ниже нуля. Но они, правда, успели посетить много мест. Последним как раз стала деревня Хакш.
Именно поэтому восьмой прекрасно знал об этом месте, а также помнил, где именно находится точка, в которой достижение цели окажется наиболее простым.
К тому же он, точнее его проекция, указал пальцем за спины солдат. Там расположилась ещё одна крупная духовная технология, напоминавшая бур. Она и вправду создавала ощущение, что без проблем сможет пробурить землю и открыть проход к корню мирового древа.
— Вам всё понятно? — спросил восьмой предвестник.
Он даже не планировал слушать отрицательный ответ. А если бы такой поступил, то всем трем солдатам нашли замены, а их в тот же миг отправили в утиль.
Они и сами это прекрасно знали, от того внимательно вслушивались в каждое слово любого, кто стоял выше их. И также внимательно и серьёзно они давали свои короткие ответы:
— Да, — сказал лидер группы. — Мы всё сделаем.
— Прекрасно, — улыбнулся Панилис. — Тогда приступайте.
— Есть! — вновь они воскликнули хором.
Сразу после духовная проекция предвестника пропала, оставив за собой лишь легкий духовный след, который уже пропадал. Его словно сдувал сам ветер «Мира Душ».
Солдаты поднялись и подошли к склону скалы. Там они расположились, словно вершины равнобедренного треугольника.
Взгляд их лидера, который представлял собой лишь маску, в которой на месте глаз горели огни алого цвета, пал прямо на деревню. Он быстро осмотрел её и сказал всё также холодно, без эмоций, но в приказном тоне:
— Отправляемся.
В этом был как приказ начать путь к деревне, так и указание не забыть необычный бур, созданный в их государстве.
«Я выполню приказ предвестника идеально…»
«Никто не посмеет мне помешать».
Он был строг и говорил только о выполнении приказа даже в своих собственных мыслях. Этим он не особо отличался от других солдат, но в этом же явно их превосходил.
* * *
Юноша, который был героем по своей сути, вошёл в таверну и, оглядев всё вокруг, поразился. Его глаза округлились, а зрачки в них на мгновение задрожали.
Все столы и стулья, правда, были раскиданы. Даже все факелы и кристаллы, источавшие свет, были потушены. Он словно оказался в ночи, которую окутал ураган хаоса. Свет исходил лишь из пары окон.
Он быстро осмотрел таверну, которая сейчас выглядела совсем не как обычно, заметив несколько важных для себя вещей. Именно они стали причиной его мгновенного напряжения. Оно отразилось на всех частях духовной системы. Тут же появилась готовность вступить в бой.
На втором этаже стояли два красных солдата, уже направив на него стволы своих винтовок. Однако наш герой проигнорировал это, прекрасно понимая, что они лишь пешки, а ему нужно разобраться именно с их главарем.
Без приказа они бы точно не выстрелили. Это юноша понял по одному их внешнему виду и манерам. Не то, чтобы он хорошо разбирался в людях, но прекрасно отличал зло от добра, злодеев от героев.
В центре таверны же был тот самый бур, который на удачу ещё не начал свою работу. Это был настоящий подарок судьбы как для юноши, так и для жителей деревни. А рядом с духовной технологией расположился высокий мужчина в маске, на голове которого был капюшон.
Холод буквально окутал помещение, будто начав покрывать его слоем льда. Атмосфера и вправду была напряженной, даже пугающей. А искаженная духовная энергия уже наполнила помещение: оба его этажа.
И лишь юноша повернулся в сторону лидера отряда, как тот спросил:
— Кто ты такой? Кто разрешал тебе входить? — его голос был холодным, и даже наглость героя не вызвала в нем никаких эмоций. Хотя она явно могла стать помехой для проведения операции.
Это был идеальный контроль искаженной души. Такого можно было добиться лишь ужаснейшими тренировками, опасными для здоровья, как физического, так и психологического.
Поговаривали, что солдаты, носившие подобные одеяния, подвергались всем видам пыток, чтобы стать эталонными, способными выполнять любую, даже самую грязную работу. И как бы ужасно это не звучало, но это было абсолютной правдой.
На холодные вопросы солдата Мордред лишь возразил:
— Это же я хотел спросить и у вас!
Мордреду хватило одного лишь голоса солдата для понимания всего холода в его душе. С каждой секундой все его теории лишь продолжали подтверждаться.
У юноши не осталось сомнений, что перед ним стоит не человек, которому нужна помощь, а ужасный воин, готовый на всё, чтобы уничтожить всё хорошее, за что наш герой готов бороться до конца своих дней.
Они буквально были идеологическими врагами, которым найти общий язык никак не удастся. Один был машиной, действующий строго по приказу, не думая ни о чем. Другой был человеком, что шёл по своему собственному пути, который диктовала ему душа.
И это всё помогло нашему герою отринуть доброту и уже стать участником новой битвы.
— Кто позволил вам ворваться в эту таверну, выгнать всех и устроить здесь непонятно что?! — юноша был разъярён.
Он не был против назвать своё имя, даже наоборот. Обычно
