— Кто знает, может быть, он обрадуется? — предположила Франсуаза.

— Даже наверняка обрадуется, — подтвердил Николя. — Тут-то все, не дай Бог, и начнется. Давайте продолжать. На чем мы там остановились?

— Я выхожу, меня провожает Пердикан. Теперь ты, Камилла.

— Что я должна говорить? Подскажи.

— «Что со мной происходит…»

Подхватив реплику, Камилла, сверкая темными глазами, продолжила:

— «Что со мной происходит? Он спокойно уходит с ней. Невероятно! У меня голова идет кругом. Неужели он и правда на ней женится?» — Алисия заскрежетала зубами.

Франсуаза с трудом подавила рвущийся наружу здоровый смех, но тут же испустила вопль, который не был предусмотрен по ходу пьесы. Оба партнера, остановив творческий порыв, воззрились на нее.

— Я совершенно забыла про белье! — объяснила Франсуаза. Если я сейчас не схожу в прачечную, мне придется стирать его самой.

— А ты не можешь пойти попозже? — спросил Николя.

— Нет, старик, позже я, с твоего разрешения, буду работать. Я и так потеряла из-за вас массу времени.

— Ну хорошо, хорошо, иди.

Франсуаза покинула Николя и Алисию в разгар любовного конфликта, суть которого они вряд ли могли уловить. Их громкие восклицания были слышны даже на лестнице.

Когда через полчаса, сделав свои дела, она вернулась, на лестничной площадке царила тишина. Франсуаза повернула ключ в замке и поняла, что дверь заперта изнутри. Обо всем догадавшись, она стала со злостью звонить в звонок и стучать. Некоторое время в квартире было тихо, потом Николя открыл ей дверь.

— Представляешь, я случайно опустил собачку, — хитро улыбаясь, объяснил он. — Глупо, правда?

Испепелив его взглядом, Франсуаза прошла в комнату. Алисия, должно быть, едва успела привести себя в порядок. На ее прическе все происшедшее сказалось не сильно — волосы были только чуть более растрепаны, чем раньше, но в глазах светилось животное удовлетворение. Франсуаза была готова устроить скандал, но сдержалась. В чем она может их упрекнуть? В том, что они занимались любовью в ее спальне? Вот уж они посмеялись бы над ней! Ей не хотелось представать перед ними старомодной защитницей буржуазной морали. К тому же, они и так поняли, что она возмущена. Нет смысла пережимать. Потом, наедине, она, конечно, поговорит с Николя. Теперь же он невнятно объяснял ей, усталой и униженной, что они уже закончили репетировать и уходят, чтобы не мешать ей. Алисия набросила на себя шубку из кролика, выделанного под бобра, и, виляя бедрами и двигая плечами так, словно пробиралась в каминную трубу, направилась к двери. Проходя мимо Франсуазы, она поскребла пальцами воздух: «Чао!»

Когда они ушли, Франсуаза распахнула окно. Ей хотелось поскорее проветрить комнату. В горле у нее защипало, еще немного, и она расплачется. Все в ее жизни шло наперекосяк. «Нет, так дальше продолжаться не может», — решила она. Холодный воздух, ворвавшись с улицы, заставил ее вздрогнуть. Франсуаза закрыла окно, села за машинку и, перечитав последнюю напечатанную страницу, вновь взялась за работу.

Некоторое время спустя в дверь позвонили. Пневматическая почта. Франсуаза дала на чай почтальону и, узнав на конверте почерк матери, с опаской вскрыла письмо.

«Моя дорогая, ты была права. Я поговорила с Ивоном. Я, действительно, сумасшедшая. Мы с ним любим друг друга еще сильнее, чем прежде. Забудь все, что я тебе наговорила. До скорого! Только не приезжай в это воскресенье, мы хотим уединиться за городом, на природе. В ближайшее время я пришлю тебе весточку. Крепко тебя целую.

Твоя мама — очень счастливая!»

— Мне кажется, ты заблуждаешься, — сказала Кароль, — это крошечная комнатка! Бедному мальчику там негде будет развернуться.

— Ты думаешь, у нас в прихожей ему есть где развернуться? — отозвалась Франсуаза.

— Не знаю, тебе виднее. Разве у вас так тесно? Во всяком случае, сейчас, в вашей квартире, ему более или менее удобно, а представляешь, как он будет жить там, наверху: без водопровода, без отопления. Впрочем, иди и посмотри сама, если ты решишь, что тебя это устроит, то пожалуйста…

Кароль лучезарно улыбнулась. Степень ее любезности возрастала по мере того, как убывало желание откликнуться на просьбу Франсуазы. Если Николя поселится на служебном этаже, то непременно по двадцать раз на дню под разными предлогами станет спускаться к ним в квартиру: принять душ, погреться, позвонить, почитать газеты… а потом, кто знает, может, ему придет в голову мысль занять одну из тех комнат, которые пустуют после отъезда Франсуазы и Даниэля? С него станется! А ведь она в свое время приложила столько усилий, чтобы избавиться от этих двоих. И вот теперь вместо них ей на голову может свалиться этот самозванец. Единственное, что утешало Кароль во всей этой истории, так это то, что падчерице, которую она ненавидела, все-таки пришлось обратиться к ней за помощью. Потому-то Франсуаза и заявилась сегодня раньше всех остальных — ей надо было поговорить наедине.

— А я уверена, что если сделать в этой комнате небольшой ремонт и как-то благоустроить ее, то она станет вполне пригодной для жилья, — сказала Франсуаза, вставая.

Кароль зажгла лампу, стоявшую на журнальном столике. Изысканная гостиная, в которой сочетались табачные и розовые тона, как по волшебству, возникла из полумрака. За окнами светились голубые сумерки.

— Может быть, — вздохнула Кароль. — Хотя там, наверно, навалено столько всякого хлама!

Франсуаза стремительно вышла из гостиной и направилась на кухню, где, в одиночестве стоя перед плитой, сама с собой вела беседы Аньес. Франсуаза втянула в себя соблазнительный запах слоеных пирожков и спросила:

— А какой номер у второй комнаты для горничной?

— Тридцать второй. По коридору налево, — ответила Аньес и кивнула в сторону висевшей на гвозде связки ключей.

Франсуаза не узнавала служебной лестницы: по обе стороны старых грязных ступеней возвышались ослепительной белизны стены. Сильно пахло свежей краской. Ремонт все еще продолжался. На площадке стояли ведра с грязной водой, рядом валялись щетки и тряпки. В результате многолетних бесплодных дискуссий совладельцам дома пришлось договориться, чтобы привести в порядок эту часть здания. Франсуазе это было на руку. Отныне Николя станет подниматься в свое новое жилище по чистой лестнице. А вообще, откуда эти колебания? Что ее смущает? Живет же Жан-Марк в комнате для прислуги! Миновав узкий и темный коридор, Франсуаза отперла дверь комнаты № 32 и сразу же отступила назад. Перед ней высилась гора старых пыльных чемоданов и сломанной мебели. Да, этот чулан еще меньше его теперешней конуры. В полном отчаянии Франсуаза заперла дверь. Когда она вернулась в гостиную, там уже находились Даниэль и Дани.

— Ну, и как тебе комната? — спросила Кароль.

— Да, она действительно непригодна для жилья. Очень жаль! — ответила Франсуаза, опускаясь на диван рядом с Даниэлой. Ее руки безвольно упали на колени.