– То есть тебе не нравится, что мы собираемся забросить парочку дополнительных наживок?

– Да, мне такие штучки никогда не нравились, и ты это знаешь. Для тебя это просто тактика, удобный способ изменить ситуацию в свою пользу. А для Тэрри Дэя твои обвинения – пятно на репутации, от которого он, может быть, всю жизнь не отмоется. Сам подумай – даже если Ронни посадят, где гарантия, что лет через десять кто-нибудь не заявит, будто произошла судебная ошибка? И тогда имя Тэрри Дэя всплывет снова. – Джина вздохнула. – Извини, Джо. Понимаю, теперь я должна рассуждать по-другому, ведь я работаю в вашей фирме. Но я же видела, как реагируют свидетели и потерпевшие, когда адвокат сваливает вину на них! Ничего хорошего тут нет.

– Не извиняйся, – ответил Джо. – Это нормальные человеческие чувства. Наоборот, постарайся не утратить способность их испытывать. Но сейчас наша задача – выиграть дело, и не надо о ней забывать.

Повисла пауза. Наконец Джина спросила:

– Ну и какие у тебя планы относительно Тэрри Дэя?

– Нужно разузнать про него все, что только можно. Покопаться в прошлом Дэя, начиная с совершеннолетия. Если найдется что-то, что может нам пригодиться, – любая мелочь! – сразу сообщай.

– У тебя уже есть его показания?

– Для этого пока рановато. Сначала проведем собственное расследование. С такой задачей лучше тебя никто не справится. Позадавай вопросы своим нежным голоском – когда ты служила в полиции, эта уловка срабатывала. Что-что, а располагать людей к себе ты умеешь.

Покачав головой, Джина рассмеялась:

– Ну ладно. Хоть не придется целыми днями в кабинете торчать.

– Только не забывай – ты больше не полицейский. Эта работа еще грязнее.

– А Монике что поручишь?

– Пусть работает с Ронни. Она ему, кажется, понравилась.

И Джо вышел за дверь. Направляясь к лестнице, он чувствовал, как тает его бравада. Его собственное мнение по обсуждаемым вопросам не намного отличалось от Джининого. Просто за годы работы Джо научился отмахиваться от таких мыслей.

Вдруг в кармане зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, Джо увидел незнакомый номер.

– Джо Паркер, – произнес он, отвечая.

Послышался смех:

– Скажите пожалуйста, как официально!

Услышав голос Ким Ридер, Джо заулыбался.

– Подожди минутку, дай до кабинета дойти, – сказал он и поспешил к себе, захлопнул дверь, чтобы уж точно никто не помешал. – Извини, Ким. По делу звонишь?

– Нет, просто хочу извиниться за вчерашнее.

– Ты ничего плохого не сделала.

– А вот и сделала. Мы с тобой старые друзья, и не только, но… Короче говоря, работа встала выше личных интересов.

– А мне показалось наоборот – дружба встала выше работы. Пытался использовать наши хорошие отношения в своих интересах. Это я извиняться должен.

– У меня сложилось другое впечатление.

– Нашу историю не перепишешь, Ким. Все равно не получится говорить лишь о работе и делать вид, будто нас ничто не связывало. Вообще-то, нас и сейчас кое-что связывает – дело Ронни Бэгли. И его мы тоже игнорировать не можем.

– Почему? Неужели нам нельзя встретиться, как двум старым друзьям, и поболтать о чем-нибудь кроме работы?

Однако тон Ким звучал не слишком уверенно. Джо некоторое время помолчал – казалось, не произнесенные Ким слова так и витают в воздухе. Это было приглашение. Она хочет снова встретиться. Прежде чем Джо успел напомнить себе о благоразумии, он выпалил:

– Давай. Сегодня вечером.

– Вот и отлично. Только теперь пойдем в другое место.

По голосу Джо понял, что Ким улыбается.

– Не любишь настоящий эль? Ну хорошо, выбирай сама.

– Как тебе «Дьюк 92»?

Прямо напротив его дома.

– Нет. Давай для начала встретимся в «Быке», а там видно будет.

– Жду с нетерпением, – ответила Ким, и в трубке стало тихо. Джо уставился на телефон. Он понимал, что поступает неправильно, однако ничуть не жалел о своем ответе.

Зазвонил стационарный телефон. Джо взял трубку и услышал голос секретарши в приемной, Марион.

– К вам мистер Бэгли.

– Скажите, пусть поднимается.

Инспектор Эванс направилась к двери дома Джули Макговерн, Сэм шагал следом. Это был большой особняк. Площадка, где у других обычно располагались клумбы, была засыпана гравием. Первый этаж отделан деревянными балками – очевидно, подделка под стиль Тюдоров. У ворот сгрудились журналисты. Любой желающий войти или выйти вынужден был проталкиваться сквозь эту толпу. Не успела открыться дверь, как раздались щелчки затворов фотокамер. Репортеры жаждали заполучить несколько кадров, чтобы проиллюстрировать печальную новость. Дверь открыла офицер из отдела по делам семьи. Это была пожилая, заслуженная женщина, опыту которой можно доверять на все сто. Как только они благополучно зашли в дом, Эванс тихо спросила:

– Как они?

– Мать Джули наверху, сидит на кровати девочки и плачет. Отец ходит из угла в угол. Старается держаться, но становится все раздражительнее.

– Сделайте так, чтобы мать спустилась на первый этаж. Нам нужно обыскать комнату Джули.

Офицер повернулась и направилась вверх по лестнице. Эванс же пошла в гостиную, Сэм следом. Видимо, хозяева пытались придать дому старинный вид не только снаружи, но и внутри. Особняк отделывали под коттедж – деревянные полы, якобы почерневший от времени камин, желтые стены, тут и там стоят цветы в деревенского вида вазах. Интерьер будто сошел со страниц журнала – островок сельской идиллии в городе. Когда вошли, отец Джули повернулся к ним.

– Вы, как я посмотрю, не торопитесь, – рявкнул он, уперев руки в бока. Щеки налились багрянцем. Одет он был в серые брюки и желтую рубашку для гольфа. Эванс выдержала паузу, перед тем как ответить, и, когда заговорила, голос ее звучал спокойно.

– Мы собирали поисковые отряды и беседовали с друзьями Джули.

– Есть новости?

Эванс снова помолчала.

– Пока нет.

Вошла женщина. Мать Джули. На ней была серая футболка и растянутые спортивные штаны. Лицо было ужасно бледным, глаза покраснели. Женщина взглянула на мужа, но тот отвернулся, и она молча села. Вошла офицер из отдела по делам семьи и чуть мотнула головой в сторону лестницы, давая понять, что путь свободен.

– Это детектив констебль Паркер, – проговорила Эванс. – Он осмотрит вещи вашей дочери.

Сэм кивнул в знак приветствия.

– Вы ведь не против? – прибавила Эванс.

Миссис Макговерн собиралась было что-то сказать, но Сэм предупредил ее возражения, пообещав, что будет предельно аккуратен. Женщина ответила слабой улыбкой сквозь слезы, и Сэм направился к лестнице.