тетка мелет всякую чушь, а люди ей хлопают.

— Это кажется вам интересным?

— Ну, рыбок я пока заводить не хочу. Так что наблюдаю за глупыми людьми в телевизоре. У каждого свои слабости, Павел.

— Согласен. Главное, чтобы вы не начали лекарить домашних по советам этой тетки.

— Я ж не убогая головой, княжич, ты меня за помешанную не держи!

Она оскорбленно поджала губы, но я покосился на чайник с отваром и погрозил бухгалтеру пальцем.

— Все советы из этой передачи обсуждайте с Лаврентием Лавовичем, договорились?

— Как скажете. Он, кстати, обещался зайти к Евсееву.

— Проследите за ним, пожалуйста. Вам нужна подпитка?

— Нет, я и без нее смогу с ним общаться. Мне нравится черкать записки по старинке.

— Хорошо, — ответил я. — К нам сегодня обещалась прийти Арина Родионовна.

— Неужели вы ей позвонили? — усмехнулась женщина. — Все не послушали меня и решил поговорить по телефону?

— Она сама позвонила. И думаю, что не стоило сбрасывать вызов и катить к ней на ночь глядя через весь Петроград...

— Да, это было бы слишком. Она могла решить, что вы торопите события. Но все же, стоит признать, что сейчас романтизму нет. Нет прежней красоты, никто уже не совершает безумных поступков!

— Да, поить лошадей шампанским и стреляться на дуэлях сейчас не в чести, — подхватил я шутку.

— Ей понравились цветы?

— Да. Какие вы выбрали?

— Пионы бледного розового оттенка. Хрупкие и нежные. Я помню, что ужасно любила их запах и подумала, что Арине эти цветы тоже придутся по душе.

— Вы угадали. И спасибо вам за вашу заботу. Я должен чаще говорить вам о том, что вы много для меня делаете.

— Звучит как намек на то, чтобы я выписала себе премию, — довольно улыбнулась женщина.

— Пожалуй, — ответил я и вышел из гостиной.

Фома уже ждал меня во дворе. Он стоял у авто и о чем-то переговаривался с Ярославом. Заметив меня, парень улыбнулся, открыл заднюю дверь машины, и важно произнес:

— Прошу, вашество.

— Спасибо.

Я сел на задний диванчик. Фома же устроился на водительском сиденье, обернулся ко мне и уточнил:

— Куда едем, вашество?

Я вынул из кармана телефон, открыл сообщение от Морозова, и продиктовал адрес. Фома кивнул, завел двигатель, и машина выехала со двора.

— Тебе не кажется, что Любовь Федоровна немного не в себе? — поинтересовался я у Питерского.

— Она призрак, ей положено быть не в себе, — резонно заметил он.

Я уже понял, что мой помощник владеет особым чувством юмора и потому усмехнулся.

— Да я не о том... Ты ведь теперь видишь призраков без моего вмешательства, и часто бываешь в кладовой или подвале. Ничего странного там не замечал?

— Вы про других призраков?

— О них.

— Нет, вашество, там все чисто. Но мы договорились с нашей женщиной, что отметим места хранения тел, чтобы определить масштаб работ.

— Ты так спокойно об этом говоришь! — подивился я.

— Я в своей жизни многих лихих людей повидал, вашество. И большую часть из них стоило бы упокоить. Так вот, наша Любовь Федоровна не из таких. Она добрая, хоть и хочет казаться суровой. А ежели кому и помогла помереть, так не от злобы, в этом я уверен.

Я кивнул, решив, что такое пояснение меня тоже устраивает.

Место, куда просил меня приехать Морозов, находилось неподалеку от мастерской реставратора. И когда Фома остановился у отделения жандармерии, я удивленно поднял бровь:

— Здесь?

— Ну да, вашество... — ответил Фома.

Впрочем, я быстро понял, что мы прибыли в нужное место. Потому что, присмотревшись, заметил черную «Волгу» кустодиев.

— Значит, тут... — пробормотал я. И попросил слугу: — Припаркуй машину неподалеку, я вернусь быстро.

— Хорошо, вашество, — согласился Питерский.

Я вышел из салона и направился к зданию, на крыльце которого на удивление не было ни души. Это было странно. Я бывал во многих отделах, и у каждого из них имелась одна общая черта: на крыльце, или во дворе рядом с отделением всегда топтались несколько жандармов, которые курили, обсуждали сплетни и новости, или рассказывали байки.

Здесь же было пусто. Я поднялся по ступеням крыльца, и потянул на себя тяжелую металлическую дверь. Та со скрипом открылась, пропуская меня в здание. Я вошел в тамбур, остановился у металлической решетки, и произнёс, обращаясь к дежурному:

— Мне позвонил Александр Васильевич Морозов...

Продолжать мне не пришлось. Потому что, едва заслышав названное мною имя, сидевший в дежурке жандарм поспешно нажал на кнопку, раздался гудок, и дверь открылась.

— Подходите, Павел Филиппович, — поспешно произнес дежурный. — Правое крыло, кабинет начальника отделения. Последний по коридору.

При виде меня сотрудники отходили к стенам коридора.

Когда я наконец