Вовремя. Пуля вжикнула где-то рядом с плечом. Какой хороший выстрел. Даже «стальная рубашка» не добавляет уверенности. Хитрый мальчик спровоцировал моё движение к этому зданию, а сам вышел в одном из мест, где я мог появиться. Шанс один к пяти, что я появлюсь там где надо, но повезло. Сейчас наверняка или пятится чтобы скрыться там, откуда пришёл, или обходит сбоку. Рванув назад я сделал крюк и вышел из-за огромной кучи щебёнки. Чисто. Мне нужна дистанция хотя бы в двадцать метров.

Скатившись с кучи я рванул к тому месту, где видел его пусто. Датчик показывал, что он где-то здесь, в этом районе. Куда он мог деться? Я затаил дыхание и зашёл в пустой паркинг. Первый этаж — никого. На второй сейчас две лестницы — одна рядом со мной, а вторая в другом крыле здания. А что если он на одной из лестниц? Зайду на неё, и получу пулю. Я засел под ближней лестницей — со стороны входа меня теперь не увидеть, а если кто-то пойдёт по ней, то я почувствую вибрацию бетона даже быстрее, чем услышу шаги.

«Навигатор» показывал, что красная точка на месте. Значит или в этом же здании, или в соседнем. Или пойдёт на поиски, или будет ждать, когда покажусь я. Я продолжил ждать. Повезло — с улицы послышались тихие шаги, но лестница загораживала обзор. Я высунул пистолет укрывшись за лестницей, и дважды нажал на спуск выстрелив вслепую. Грохот. Жёлтые патроны. Картечь диаметром семь миллиметров. До проёма около семи метров, и при этом я дёрнул рукой. Два свинцовых облака сейчас должны были разлететься так, чтобы перекрыть проём, впрочем, если в проём угодит только пара, мне и этого хватит.

Со стороны проёма раздался тихий вскрик. И поспешный бег. Я рывком выпрыгнул успев выстрелить в сторону проёма ещё раз, но уже зелёным патроном — дробь пять миллиметров покатился по бетонному полу, но этого уже не требовалось — проём был пуст, а на бетоне была пара капелек крови. Попал. Шарик свинца семь миллиметров даже один в руку или ногу это не монпансье, можно и сознания лишиться, если очень хорошо задел. А если пара, то и тем более.

Я разогнался и рыбкой выпрыгнул наружу покатившись по земле скрываясь за ближайшей кучей сломанных бетонных плит. Выстрела не последовало. Куда он мог деться? Влево — слишком чистое пространство с парой куч, добежать не успеет. Прямо тоже. Только за угол. Рванув к углу я чуть не схлопотал пулю — у стрелка дрогнула рука, когда я почти высунулся.

Злорадно улыбаясь я нажал на спуск четвёртый раз, а затем пятый, выставив пистолет из-за угла. Жёлтый патрон, семимиллиметровая картечь, выстрел направлен в ног. Зелёный патрон — пятилилиметровая дробь. Была бы пуля — не попал бы, а тут целое облако. Из-за угла послышалось мычание, как будто кто-то сжал челюстями что-то. Ещё одно попадание. Выщелкнув барабан я вытолкнул экстрактором гильзы и быстро сняв с пояса обойму-звёздочку с жёлтыми патронами сунул её и защёлкнул обратно.

Зарядив револьвер я побежал вокруг здания. В лоб под пули бросаться не стану. Оббежав здание я выскочил из-за угла, и рывком как того требовали инстинкты прыгнул за кучу кирпичей.

БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!

Четыре выстрела подряд раздались из-за бетонного обломка в двадцати метрах. Я почувствовал, как ударило в бок, плечо, предплечье и лодыжку. Свалившись за кирпичи я выстрелил вслепую жёлтым патроном. В глазах потемнело. Ощущение было такое, как будто в бронежилет ударили лёгкой кувалдой несколько раз. Сознание помутнело, я сдержался и сел. Желудок скрутило спазмом и вытошнило желудочным соком. Даже если придавить несколько пальцев, то в голове будет некоторое помутнение и появиться очень сильная тошнота.

Плохо. Пока я валяюсь в таком состоянии меня можно добить как ребёнка. На ноге оказался здоровенный синяк. «Стальная кожа» уберегла од пулевого ранения, но вот от последствий удара не избавила — возможно, сейчас в рёбрах есть трещины, как и в ноге.

Такими темпами я могу погибнуть — двенадцать выстрелов в грудь или меньше, и сломанные рёбра мне обеспечены, да может и менее двенадцати — бронежилеты не могут выдержать очень большого количества попаданий, или могут? Перелом рёбер может сделать меня если не мёртвым, то беспомощным, а попадание нескольких пуль в шлем может и оглушить или стряхнуть мозг. А забрало и вовсе не выдержит выстрела.

В первую очередь я использовал Лебен для анестезии — сейчас главное начать двигаться. С последствиями ранения разбираться буду потом. Анестезия подействовала спустя несколько секунд — ещё бы — она внутри меня. Теперь направить Лебен к месту возможных переломов превращая его потоки в клетки, которые должны будут заменить собой травмы или микротравмы. А теперь направить его в ноги и рвануть прочь. Я рванул обратно, за угол. И тут я почувствовал как кипит Лебен внутри меня простимулированный этой болью. Совсем забыл про свой козырь.

БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!

Похоже парнишка решил меня достать засев в том же месте. Вот только уже зря. Лебен пришедший в возбуждение повысил свою эффектность и накачанные мышцы рванули со очень огромной несли меня с бешенной скоростью. Стоп. Пять метров теоретически человек может пробежать с такой скорость, дальше мне не нельзя себя выдавать.

Замедлившись до скорости обычного человека я снова оббежал здание, сделал крюк, кувыркаясь за кучами строительного мусора, и выбежал за теми кучами, за которыми засел стрелок. Его здесь уже не было, но земля была покрыта пятнами крови — похоже, я не хило зацепил его, и рядом валялись пара пустых инъекторов с обезболивающим. Сдаваться не стал. Исправим. На этот случай можно просто нейтрализовать оппонента и выстрелить его сигнальной ракетой. Перебежками я выбежал к соседним кучам, зашёл за них и тут, с другой стороны хромая зашёл мой оппонент. Между нами было не больше десяти метров.

Мы уставились друг на друга, и одновременно вскинули оружие. Я стрелял не целясь и в прыжке. Грохот выстрелов слился в один. Я почувствовал скользящий удар в рёбра, и резкую боль в правом предплечье. Я выстрелил пять раз. Пять патронов — три самых страшных — бардовых, один — красный, и один жёлтый. Огромное страшное облако и картечи семи, восьми и девяти миллиметров.

Кузьмич оказался прав — основной удар крупной картечью пришёлся в грудь бронежилета. Удар был такой, что мой оппонент просто не устоял на ногах и рухнул на спину. Частью разлетевшейся картечи вырвало кусок мяса из его предплечья, а часть похоже угодила во вторую ногу.

Я поморщился от боли — правый бок болел как от сильного удара, а в бронежилете застряла пуля — всё-таки он не выдержал, но хотя бы смог её остановить. По левому предплечью стекала струйка крови — несколько пулей прошли вскользь сорвав шкуру, а одна неглубоко вошло. Как? Я же был покрыт «стальной рубашкой»? Похоже инстинктивно подал больше Лебена в усиление мышц, чтобы не повредить кисть при выстреле и «стальная рубашка» вышла не такой прочной как нужно.

А в следующую секунду мы тихо взревели от боли и стали корчиться — касательное ранение пулей, или лёгкое проникающее ранение очень болезненная штука. Как и рваная рана от картечи. От боли в глазах помутилось. Я выхватил из аптечки нашатырь и вдохнул. Стало легче, но боль усилилась, я схватил иньектор с обезболивающим, но передумал и применил Самоанестезию. Лебен уже не кипел, он рвался — просто взбесился требуя применения.