Утром пришёл историк Владимир Сергеевич – будить ребят на зарядку. Увидел спящего Венечку.

– Эй, друг мой, а вы тут как оказались?!

– Владимир Сергеевич, не ругайте его. Он ночью пришёл. Промок. Он учиться хочет! Простите! – заступались ребята.

Владимир Сергеевич погладил всклокоченные волосы виноватого Веньки.

– Ну что ж, мировая история знает и не такие случаи… Глядишь, из этого сорванца вырастет настоящий гражданин своей страны… Повезло тебе, Веня, что Зоя Ивановна заболела… А её капризы по наследству не передаются. И пока я исполняю обязанности вашего классного руководителя – в обиду тебя не дам. Но и ты меня не подведи. Договорились?

И протянул Веньке руку.

– Договорились!

– Ну-ка, братцы, марш все на зарядку!

5

Однажды заболел Венька. Бегал по весеннему талому снегу. Возился с ребятами и занёс на лицо через царапину инфекцию. Распухла щека. Закрылся глаз. Зоя Ивановна утром стала собирать его в городскую больницу.

– Ты не переживай, всё будет хорошо – поправишься. Там в больнице хорошие врачи. Хирург замечательный. Тебя быстро вылечат…

А сама плачет. Уж больно далеко дело зашло. Пол-лица уже – одна сплошная опухоль. Повела. В приёмном покое его записали в хирургию. Вышел врач. Осмотрел. Пощупал опухоль.

– Да, молодой человек… И что это у нас такое с лицом? Зубы не болят? Голова не кружится? Так… Ну всё понятно.

Простились с Зоей Ивановной. На следующий день она вырвалась к нему в больницу и принесла книги. «Овод» Войнич и двухтомник писателя Григория Федосеева. Венька поблагодарил её и сразу жадно стал читать. «Овод» ему показался не очень. Семейных драм и в жизни хватает.

А вот геодезические экспедиции с собаками, проводниками, охотниками, страшным медведем запали в душу. Перед мальчуганом открывался таинственный и многообразный мир русской тайги.

Лечащий врач Израиль Аронович Вебер решил делать операцию позже, так что пока Венька пил таблетки и терпел уколы.

В назначенный день, когда надо было всю гадость из лица выкачивать, доктор подбадривал Веньку:

– Мы, юноша, сделаем всё быстро и без боли. Уж поверьте мне. Будете красавчик. А потом – на выписку. Делайте только, что я вам говорю, и мы быстренько с вами вылечимся…

Завели в операционную. Положили на кушетку. Помазали чем-то мокрым щёку. Кольнули. Скальпелем сделали надрез. Покопались внутри немного. И заклеили лицо, приложив какую-то мазь. Так в жизни Венечки была произведена первая больничная операция.

– Ну вот и всё, коллега… Мы закончили. Идите в палату.

В дверях Венька приостановился. Почесал затылок.

– Доктор, а почему вы сказали мне «коллега»?

– Почему сказал? – Израиль Аронович подошёл к нему, сняв медицинскую маску, и улыбнулся. – Вы же любите читать? Я тоже люблю! В юности мне полюбился роман «Овод», который написала удивительная Этель Лилиан. Ведь не всякой женщине даётся талант литератора. Войнич – приятное исключение. Не правда ли?

– Правда! – Венька вылетел из палаты.

За вечер и ночь он заново перечитал весь роман. И понял, как был не прав. И как он сразу не заметил этих зацепочек? Ведь тут о любви к родине, о цели, о бесстрашии. Нет, если автор иностранный, это не значит, что надо пропускать всё мимо. Конечно, хорошо, когда читаешь о приключениях, о деревне, о родном и близком. Но мир – это не только деревня…

Через три дня Веньку выписали из больницы.

6

Когда Венечке исполнилось тринадцать, он пел:

В районном Доме культуры зрители под эту песню плакали. Бурно аплодировали. Лучшим работникам сельского хозяйства вручал награды секретарь райкома.

Венька, когда вытягивал высокие ноты, так и не понимал, чем же пронимает эта песня народ. И только потом, спустя многие годы, до него дошёл смысл этих простых слов поэта Исаковского о безграничности наших просторов, любви к земле и русского народа – этих простых и немногословных наших тружеников:

Много лет прошло со школьных времён. Изменилась страна. Вырос Венька и его ровесники. Идут в школу новые поколения ребят. Подрастают дошколята.

В сердце каждого человека хранятся любовь к первому учителю, первое самостоятельно написанное слово или строчка, первая прочитанная книга, первая любовь.

Ведёт каждого из нас по жизни своей самобытной тропинкой наша родная русская речь – хранительница традиций и песенница, учительница и наставница, в горе и радости, в творческом порыве и в любовном признании, в дружбе и подвиге.

И тропинка эта вольётся где-нибудь в большую и светлую дорогу – ведь русский язык, как и русский народ, бессмертен. Разве не так?

Нет бы её забыть…

И не выходит. Мчатся года. Сменяется век, обновляя целое тысячелетие.

И в этом другом тысячелетии в памяти вдруг оживёт образ девочки-подростка из далёкого города Омска.

Пушкин в стихотворении «Осень» заметил: «Жива ещё сегодня – завтра нет». И вот уже Риты нет на свете, а я закрываю глаза и вижу её жгучие карие глаза, густые чёрные волосы, заплетённые в тугую косу с резиночкой от велосипедной камеры в хвостике и влажные тонкие губы, которые поцеловал когда-то, обжёгши первым в её жизни поцелуем.

Почему-то так бывает. Живёт человек своей жизнью. Встречаются ему люди. Нахлынут события. Радуется человек и грустит. Жизнь его идёт. И всегда остаётся он с нею один на один. И продолжается она на земле почему-то независимо от того, кто и что в ней существует.

Сегодня существует одно поколение. Завтра другое. И дальше пойдёт она, когда по её непреложным законам нас уже не будет на свете.

Познакомились мы с Ритой в Одессе. Выдали мне, как студенту автотранспортного техникума и активисту мужской агитбригады «Оптимист», через студенческий профсоюз путёвку в одесский санаторий «Юность».

Ездили краснорубашечники-агитбригадчики по соседним с Московской областям. Агитировали, чтобы советские школьники, выучившись до восьмого или десятого класса, приходили учиться в наш автотехникум. Читали стихи на сцене. Вспоминали здесь и героические события Великой Отечественной. Словом, были достойной молодой гвардией советских автомобилистов.