– Никаких движений, – отрапортовал он. – Хоть бы веточка где шевельнулась!

– Ладно, пора действовать самим.

– Лео! – вцепилась в меня Рейчел. – Не надо рисковать! Не лезь туда! Вдруг и ты тоже свалишься? Блез, и ты тоже не лезь!

Я едва удержался от смеха, представив, как мы с Блезом по очереди лезем на дерево, падаем с него, оказываемся под защитой куста, где Рейчел вправляет нам вывихи и ставит шины на переломы, жалобно при этом причитая или ругая на чем свет стоит.

– Может, все сделаем проще? – продолжила она. – Позовем с «Морского орла» остальных с арбалетами. А затем ка-а-ак дадим залп! Точно ведь попадем! Или все вместе потрясем дерево, и, кто бы там ни был, он обязательно оттуда свалится. Или просто подождем, а когда тот спустится сам, натравим на него Барри, – перебирала Рейчел варианты.

Пришлось ее успокоить.

– Не полезу я никуда. – И я громко, во весь голос, крикнул: – Эй, долго там сидеть собираешься? Спускайся.

Вообще-то мною было заготовлено множество слов убеждения, целая речь, но хватило и этого.

– Спускаюсь, – ответил с дерева спокойный голос. – Только вы на всякий случай собаку привяжите.

– Будешь вести себя прилично – она тебя не тронет, – пообещал я.

– Договорились! – И таинственный незнакомец, не заставив себя долго ждать, ловко спрыгнул с дерева.

Головешка оказался прав. Несмотря на то что незнакомец был одет лишь в набедренную повязку, туземцем он быть не мог. Другие черты лица, никакого сплюснутого носа, а еще – светлые глаза, высокий рост и смуглая, но не от рождения, а от долгого пребывания под вечно жарким южным солнцем кожа. В довершение ко всему – выгоревшие русые волосы.

Имелась у него и борода, пусть и не по грудь, как утверждал Головешка. Вероятно, добывая пищу, ему пришлось испытать множество лишений, – об этом говорила превосходно развитая мускулатура. Никакого оружия у него не было, так же, как и возможности спрятать его под одеждой. Местный климат позволяет обойтись без нее полностью, и то, что повязка на нем все же имелась, напрямую говорило о том, что этот человек еще не одичал окончательно.

– Блез… – Перед тем как отправиться к незнакомцу, я выразительно на него посмотрел.

Он кивнул понятливо: мол, не беспокойся, Лео, подстрахую.

– Кто ты?

– Горемыка, в прошлом моряк, который пробыл здесь долгое время и мечтает наконец отсюда выбраться.

– Пойдем к остальным.

Еще один человек в команде «Морского орла» нам бы точно не помешал, но перед этим предстояло выяснить некоторые вопросы. Вести допрос, вероятно, из-за того, что считал себя самым храбрым, а возможно, и умным в нашей компании, взялся Головешка.

– Как тебя зовут? – вальяжно развалившись и придав лицу самое грозное выражение, первым делом спросил он.

– Казимир, – охотно ответил тот.

– Почему оказался на острове?

Тут Казимир ответил уже с небольшой задержкой.

– В общем, ссадили меня с корабля на этот остров, – неохотно начал он, отлично понимая, что именно сейчас решается его судьба: возьмем мы его на борт, нет?

– Причина? – Суровости и твердости голоса Головешки позавидовал бы любой судья, выносящий смертный приговор за содеянные преступления.

– Нечаянно задавил любимого попугая нашего капитана, – покаянно склонил голову Казимир.

Тед ужаснулся.

– Как задавил попугая?!

Собственные его птицы сидели на ветке сразу над Тедовой головой и о чем-то переговаривались. Вероятно, обсуждали неловкое падение хозяина с дерева и сожалели о том, что у него нет крыльев.

– Я же говорю, что нечаянно. В гамак запрыгнул не глядя. Только подо мной и хрустнуло. Но кто же мог знать, что он там?!

– Точно нечаянно?

– Всеми богами сразу клянусь! – заторопился Казимир. – И еще в том, что подобного никогда больше не повторится!

Усевшись так, чтобы ни Казимир, ни Головешка не могли нас видеть, мы едва удерживались от смеха, слушая их разговор.

– Ладно, с этим дополнительно разберемся. Так сколько, говоришь, ты здесь пробыл?

– Семь лет. Я дни считал.

– Семь лет, – задумчиво протянул Теодор. – Срок немалый, даже более того. И вполне достаточный для того, чтобы тщательно исследовать остров. Ты его исследовал?

– Исследовал.

– Тщательно?

– Тщательней некуда!

– И где спрятаны сокровища?!

– Какие еще сокровища?

– Те самые, которые ты здесь нашел!

– Не находил я никаких сокровищ.

– Чтобы тебе все стало окончательно ясно, – Головешка заговорил таким голосом, как будто ему приходится объяснять прописные истины тупице, – на корабль мы тебя возьмем только в том случае, если ты поделишься с нами своими сокровищами. Нет сокровищ – нет корабля!

– Нет у меня никаких сокровищ, – понуро сообщил Казимир, и по щеке его покатилась скупая мужская слеза, вызванная безысходностью положения.

– Лео, – встрепенулась Рейчел и горячо зашептала мне на ухо: – Мы что, действительно оставим этого несчастного человека на острове? А если он действительно ничего не нашел?

– Не оставим, – успокоил ее я.

И уже хотел велеть Головешке, чтобы тот перестал маяться дурью, когда он сказал:

– Но хотя бы руины Прежних тебе попадались?

– И они не попадались, – совсем понуро сообщил Казимир. – А уж как я искал, как искал!

– Что, вообще ничего не нашел?

– Ну разве что тробора.

– Тробора?! – теперь встрепенулся Блез.

Он спит и видит найти себе действующего тробора. Троборы – это такие механизмы Прежних, которых те использовали повсюду, в том числе и для военных целей. Именно военный Блезу и нужен. Но не мелкий, которые попадаются часто, другой. В него помещается человек, управляющий этим сложнейшим механизмом. И тогда Блезу не пришлось бы собирать армию, чтобы вернуться с ней на родину и отомстить своим обидчикам, которых у него длиннющий список! Хотя, справедливости ради, стоит отметить: даже от тех мелких, высотой едва по колено, однажды нам с трудом удалось спастись, причем самым постыдным бегством.

– Тробора? – вслед за Блезом встрепенулся и я.

Если Казимир нашел именно такого тробора, который и нужен Блезу, без всякого труда можно себе представить, что произойдет дальше. Погрузить и забрать с собой механизм на «Морской орел» мы не сможем. Они настолько велики и тяжелы, что корабль после этого попросту утонет. Но и бросить мечту всей своей жизни Блез будет не в состоянии и потому останется здесь. В итоге получится, что я променяю верного друга и соратника на непонятно кого.