Она вновь зашагала вперед, шумно ступая по земле своими тяжелыми башмаками. Ее вдруг пробил озноб, и она порадовалась, что догадалась прихватить лучшую кашемировую шаль мисс Джейн. Той было наплевать на красивые вещи. Мисс Джейн интересовали только лошади, так что вряд ли она заметит пропажу. Возможно, она даже не помнит о том, что у нее есть кашемировая шаль.

Туман становился все гуще. Он окутывал ее плотным покрывалом, застилая все на расстоянии вытянутой руки. За свои восемнадцать лет Вайолет столько раз прошлась по этой дорожке, что знала ее не хуже, чем путь от собственного дома до уборной. Здесь нечего бояться, сказала она себе.

А ведь еще год назад она не почувствовала бы и тени страха. Беда в том, что за последнее время в их маленькую деревушку понаехало слишком много людей из Лондона. Чего стоил один только Темный Рыцарь, от которого отказалась собственная семья: его вышвырнули без единого пенни. И жил он не в унаследованном поместье, а в лесу, открыто проповедуя древнюю религию и игнорируя священника. Вайолет много чего про него наслушалась. Говорили, что он околдовывает женщин своими прикосновениями: дотрагивается до них так, что те теряют разум и уже не смотрят на других мужчин. Самой Вайолет не доводилось встречать этих женщин, однако в глубине души она им даже слегка завидовала. Что ни говори, она была здоровой молодой женщиной, и мысль о том, что к ней могут прикоснуться таким вот образом, вызывала в ней странное волнение. Пожалуй, стоило пойти на некоторый риск, чтобы испытать подобное удовольствие.

Вот и в Арунделе недавно поселилась знать, но о них мало что рассказывали в округе. Лондонские снобы со своими друзьями и разгульными вечеринками. Платили они за все щедро, а это единственное, что волновало большинство людей.

Трупы животных начали находить около шести месяцев назад, вспомнила Вайолет, чуть ли не на ощупь пробираясь в сгущающемся тумане. Впервые их обнаружили посреди дубовой рощи, а вокруг были знаки, указывающие на обряд древней религии.

Наверняка за этим стоял Темный Рыцарь. Это он пренебрег своей верой, семьей и моралью. Он открыто признавал, что изучает древнюю религию. Впрочем, никто тогда не обеспокоился. Что ни говори, животные принадлежали владельцу земли, а всем было хорошо известно, что Габриэль Дарем является законным собственником лесов.

Всерьез в деревне заволновались только после того, как пропала первая девушка. Джози Беверли была та еще штучка — только и мечтала что о городской жизни. И все в конце концов решили, что она сбежала вместе с лудильщиками. Мэри Хики была особой вялой и мечтательной. Многие сходились на том, что она просто утонула — хотя тело ее так и не нашли.

Иное дело Моди Поссет, которая давно дружила с сестрами Твикхем. Понятное дело, она не очень-то обрадовалась, когда узнала, что «залетела». Но Вайолет ни секунды не сомневалась в том, что Моди без труда удалось бы женить на себе Хораса Рамсфорда. Хотя самой Вайолет было совершенно непонятно, как может симпатичная девчонка добровольно пойти замуж за немолодого уже вдовца с солидным брюшком и редеющими волосами, да еще и обремененного, ко всему прочему, пятью ребятишками. Впрочем, достало же Моди желания резвиться в его постели. А Рамсфорд был человеком состоятельным — как ни крути, не самый худший из женихов.

Но все пошло совсем не так. Моди исчезла два дня назад, и никто о ней с тех пор не слышал. Рамсфорд плакался себе в кружку в «Кабаньих окорочках», а старый Том Поссет, отец Моди, выглядел как убийца. Не за горами была и ночь Белтайна.

Впрочем, старые обряды остались в прошлом, напомнила себе Вайолет, упорно продвигаясь вперед. Теперь праздник звался Майским днем, и лишь шепотком о нем говорили как о Белтайне. Лет шестьдесят назад преподобный Хастон положил конец этим языческим суевериями, угрожая пастве вечным проклятием, и люди до сих пор помнили его гневные проповеди. Однако решение это далось им непросто: Хернвуд был назван в честь старого доброго охотника Херна, защитника лесов. Люди здесь регулярно молились ему наряду с христианским Богом, разумно посчитав, что у человека не может быть слишком много друзей в потустороннем мире.

Но ныне подобное богохульство было под запретом. И жители в большинстве своем забыли о древних обрядах. А если кто-то и упоминал о них, его тут же одергивали более осторожные односельчане.

И все же Майский день был уже не за горами — как бы его там ни называли. И Моди Поссет таинственно исчезла. Сама же Вайолет брела теперь в сплошном тумане — даже луна померкла на небе. Внезапно ей с пугающей отчетливостью стало ясно, что она не одна на этой узкой дорожке, огибающей край Хернвудского леса. Кто-то был рядом. Кто-то или что-то — древнее и злое.

— Кто здесь? — выкрикнула она дрожащим голосом.

Туман заглушил ее слова, отбросил их назад, и Вайолет замерла, испуганная еще больше.

— Вам меня не испугать. — Но паника уже закрадывалась в ее сердце.

Она уже слышала их — шепотки, шорох одежды, тяжелое дыхание. Они надвигались на нее со всех сторон, и Вайолет чувствовала, как тянутся из тьмы к ней их руки — жадные и безжалостные. Страх буквально сковал ее и пригвоздил к месту.

И вдруг впереди замаячили две тени: туман не туман, что-то бесплотное и зыбкое. И Вайолет со всей отчетливостью поняла, что призраки действительно существуют. В этих местах давно уже не было монахов, однако двое из них сейчас стояли перед ней — угадывались в этой белесой мгле.

— Тебе сюда, — вымолвил один из них, не пошевелив губами, отчего Вайолет испугалась еще больше.

— Поторопись, девица, — сказал второй, — иначе попадешь в беду, как остальные. Беги туда, беги как можно скорее.

Ясное дело, они завлекали ее в ад. Было сущим безумием следовать их советам. Но Вайолет по-прежнему чувствовала присутствие других существ — созданий тьмы. Они окружали ее, дышали ей в спину, подбирались все ближе. А эти двое, что бы там ни говорил священник, были людьми Бога. Куда опасней казались ей те, кто крался сейчас позади.

— Во имя Господа, поторопись! — раздраженно произнес тот, что был повыше, хотя, если уж на то пошло, ей приходилось только догадываться, кто из них говорил, — ведь губы-то не шевелились. Высокий с угрожающим видом шагнул к ней: — Беги!

И Вайолет помчалась вперед. Кто-то схватил ее за украденную шаль, но она стряхнула ее с плеч без малейшего колебания. Тяжелые башмаки ее громыхали по дорожке — в такт с бешено стучащим сердцем, но Вайолет слепо неслась вперед, доверившись инстинкту и двум существам, которых ее всю жизнь учили бояться. Она мчалась так, будто от этого зависела ее жизнь, поскольку знала: та незримая угроза, которую она оставила позади, была воплощенным злом. В горле у нее пересохло, сердце трепыхалось в груди, руки и ноги дрожали, но Вайолет упорно бежала вперед.

Внезапно туман разошелся, и оказалось, что лес остался далеко позади. Вайолет увидела деревушку и знакомый трактир. Устрашающие создания тоже исчезли — скрылись во тьме вместе с призрачными монахами.

Рыдая и пошатываясь от усталости и страха, ввалилась она в общую залу. Лицо ее было расцарапано, хотя Вайолет и не помнила, как это произошло. Платье оказалось порвано. И все же она была жива, и Билли Томпкинс уже ждал ее. И никакие дьявольские создания не были ей страшны, пока он крепко прижимал ее к своей мощной груди.