В «оправдание» Авторханова мы можем сказать, что он не считал советских людей своим народом. Своими он считал чеченцев и желал своей нации скорейшего освобождения из «семьи советских народов». А также и то, что ученый был последователен: и после краха фашизма он продолжил заниматься тем же самым – антисоветской деятельностью и пропагандой, теперь уже под крылом западных демократий.

Жизнь оказалась слишком долгой: он успел увидеть, как сбываются его мечты. Он дожил до краха СССР. И до объявления своей независимости Чечней-Ичкерией. Слава Авторханова вернула его в отечество: именем ученого называли проспекты и развешивали по городу лозунги – цитаты из его работ. Поняв, к какой катастрофе движется Чечня, старый эмигрант пытался обращаться к Дудаеву и Ельцину с просьбами остановить войну, найти способы мирного решения конфликта. Он умер в Германии, успев увидеть, как его надежды и мечты, сбываясь, превращаются в кошмары.

23 февраля 1944 г. по приказу высшего советского руководства была проведена операция с кодовым названием «Чечевица» – выселение в восточные степи Казахстана, Киргизии, Сибири чеченцев и ингушей. «Чечевицу» мели всю, не сортируя. Но лояльные советской власти чеченцы, например из местного НКВД, получали льготы – увеличенную норму разрешенной к перевозке поклажи и вообще более хорошие условия в пути и на месте прибытия. (К слову сказать, из семей таких льготников впоследствии вышли некоторые видные чеченские политики.)

Сталин депортировал не только чеченцев и ингушей. В 1942–1944 гг. депортации были подвергнуты: ингерманландские финны, калмыки, карачаевцы, балкарцы, крымские татары, ногайцы, турки-месхетинцы, понтийские греки. Еще с 1936 г. высылались жители приграничных территорий. С началом войны высылали отовсюду немцев. Ну и так далее. В общем, нельзя сказать, что для «вождя народов» эта мера была совсем уж беспрецедентной. Но масштаб, скорость и жесткость выселения чеченцев впечатляют. Также впечатляют и последствия этого в высшей степени загадочного очередного «мудрого» решения для российской политики на Кавказе.

Точили или не точили злые чечены кинжал, чтобы воткнуть его в спину советским войскам, готовили они или нет белого коня для Адольфа Гитлера, но в 1944 г. настоятельной военной необходимости в такой операции уже не было. Ход войны был переломлен. Поражение немцев было неизбежно. И никакие чеченские банды не могли тут ничего изменить, никак.

Судьба войны висела на волоске ранее, в 1942 г. – и именно тут, на Северном Кавказе, решалось ее будущее. В 1941 г. гитлеровские танки не вошли в Москву, конечно, из-за героизма и стойкости советских солдат. Но еще и потому, что не хватило горючего. Вы будете смеяться, но аккуратные немцы посчитали, сколько горючего им нужно для блицкрига и взятия Москвы. Протяженность дорог считали, основываясь на советских картах. А они оказались… не совсем точными, что ли. В общем, дороги оказались длиннее. И танки встали в каких-то нескольких часах езды до Кремля. Когда перед ними, по сути, не было серьезных препятствий. А пока доставили горючее – выросли целые эшелоны обороны. И к тому же подоспел со своими резервами русский генералиссимус Мороз.

Почему считали впритык? Потому что лишней нефти у Германии не было. С нефтью было напряженно. И после неудачи под Москвой фашисты устремляются к нефтяным вышкам Баку и Грозного. Группа армий «Юг» прорезает красную оборону как горячий нож масло (без всякой помощи несчастных чеченских бандитов), и вот уже немцы в нескольких днях от нефти и от победы. И тут ангел Господень завладевает умом Гитлера и спасает СССР, толкая фюрера к гибели. Ангел внушает Гитлеру дикую и нелепую мысль разделить группу армий «Юг» и послать ее лучшую половину почему-то на север, к Сталинграду, который ему для какой-то своей личной надобности очень захотелось срочно взять.

Под Сталинградом немцы сначала увязли, а потом погибли, похоронив в снегах славу о непобедимости германского оружия. Ободранная группа армий «Юг» снизила темп наступления, застряла, а потом и вовсе была отброшена далеко от нефтяных районов. И никакие ватаги абреков – комариные укусы против операций масштаба Сталинградской битвы – не смогли помочь гитлеровцам овладеть ключом к победе: нефтью.

Никому уже не нужная, депортация была тем не менее проведена. Она имела характер не превентивный, а карательный – совсем бессмысленный и бесчеловечный. В ходе депортации были и жестокости, и преступления со стороны проводивших ее частей НКВД. А вот массового вооруженного сопротивления чеченцев не было. И где же оказались тогда все эти многотысячные банды? Где наточенные кинжалы?

Получив приказ о высылке, чеченские семьи довольно дисциплинированно собрались, как им было назначено. Может, впервые начало приходить осознание – что такое государство, какова его мощь и зачем оно нужно.

Советское национальное государственное устройство чеченцев и ингушей было ликвидировано. Сформирована просто Грозненская область. Сталин не собирался возвращать чеченцев назад. Даже чеченские названия сел были заменены на русские: мое родное село Шали стало называться красиво так – Междуречье (хотя речек там – Басс и Джалка, два мелких потока). В дома чеченцев были заселены русские. В дома, где оставалось почти все имущество, – норма вывоза была минимальной. Опять сугубо важный вопрос: кого заселяли?

Частью – казаков из местных, кавказских. Терцев, например. В глазах советской власти терцы реабилитировались, пролив почти всю свою кровь на фронтах: все ушли служить, почти никто не вернулся назад, в редкой семье оставался мужчина, да и тот инвалид. Селили и беженцев с оккупированных немцами земель. В беженцах недостатка не было, и вопрос их размещения на относительно благоприятном Северном Кавказе Сталин таким образом решил.

И еще решил вопрос освоения пустых земель в Казахстане. Выселяли порою в голую степь – устроитесь на месте. Устраивались. После войны настал великий голод. Как и почему в России периодически наставал великий голод – сказать сложно. Много причин. В пустых холодных степях чеченцы вымирали тысячами, опухая и становясь прозрачными от голода. От голода.

Но так же гибли, в то же самое время, и другие жители Советской страны, и на других землях. Даже и на тех, с которых выселили репрессированные народы. Просто голод был везде. В городах ели своих детей – одного на заклание, чтобы остальные выжили. Только волки плодились в лесах и степях, разжиревшие в войну на непогребенных людских остатках. А кончилась война – оскудел пир, и волки, приученные к человечине, пошли в селения. Страшное было время. Самое страшное время – страшнее, чем война.

Но время шло, и самые тяжкие годы минули. Стало легче жить во всей советской стране. И чеченцы обжились на новых местах: построились, собирали урожаи, работали. Школы, сельсоветы, больницы – все как у людей. Единственное, что действовали ограничения на передвижение. В последние годы высылки статистика показывает устойчивый рост рождаемости среди спецпереселенцев. Рождается не просто очередное поколение, появляются новые люди. Постепенно ослабляют и снимают ограничения. После смерти Сталина – отмена высылки. И возвращение. Одно дело – высланные в сознательном возрасте, а теперь возвращающиеся из странствий. Совсем другое – увезенные в младенчестве, и уж тем более – родившиеся на другой территории. Для них далекая родина не была понятием физическим. Новые люди обретали новую землю, которая, по рассказам старших, была все же своей. Вот это самое поколение потом покажет себя, с его вступлением в зрелый возраст, и начнется настоящая политическая жизнь.