– А почему Седжуик подошел ко мне, словно мы были давно знакомы, и при этом был полностью уверен, что на прием ты пришел со мной?

Они молча воззрились друг на друга, никому не хотелось делать ненужные предположения, Наконец, Мария вздохнула и теснее прижалась к пирату. Ей так недоставало этого ощущения, когда рядом с тобой в постели лежит мужчина, его крепких объятий, тепла совершенного мужского тела. Каким-то образом все невысказанное, оставшееся между ними, крепче привязывало ее к Кристоферу. Невозможно было отрицать, что они чрезвычайно походили друг на друга.

– Мой брат был агентом секретной службы, – вдруг заявил Сент-Джон, его теплое дыхание согревало ей волосы на макушке.

Глядя в окно на звездную ночь, Мария моргнула и задержала дыхание, задаваясь вопросом, почему вдруг он решил посвятить ее в такую тайну.

– Он раздобыл важную информацию, – продолжал Кристофер ровным, лишенным каких-либо эмоций голосом, – и поделился ею со мной. Видишь ли, тогда мой брат отчаянно нуждался в деньгах, и я достал их ему единственно возможным для меня способом.

– Противозаконным. – Внезапно те случайные проявления доброты, которые она замечала в нем, стали вполне объяснимыми. Мария сама тоже действовала по ту сторону закона ради блага родного человека – своей сестры.

– Да. Узнав о моей деятельности, он пришел в ярость. Для него было абсолютно неприемлемым, что он обогащался, а я ради этого рисковал своей шкурой.

– Ну конечно же, нет.

– И тогда он приехал в Лондон и стал помогать мне, неоднократно уберегая меня от опасностей. Я всегда знал о ловушках еще до того, как они были расставлены.

– Хитро придумано, – прошептала Мария, поглаживая его. – Просто блестяще.

– Мы тоже так думали. Пока наши действия не были раскрыты.

– О!

– Наше сотрудничество подверглось шантажу, причем в качестве рычага использовалась безопасность брата. Все пошло наперекосяк, начались провалы, и дело завершилось его смертью. Найджел хотел спасти меня, и ему это удалось, но стоило жизни.

– Мне так жаль. – Мария запечатлела долгий поцелуй на его груди. Она слишком хорошо знала, что это значит – потерять родного человека. Но у нее хотя бы оставался шанс найти Амелию. Кристофер же потерял брата навсегда. – Вы, наверное, были очень близки.

– Я любил его.

Эта короткая фраза потрясла ее. Эти слова отнюдь не умаляли его кажущейся неукротимости. Он произнес их с такой внутренней силой, что это признание ни в коем случае не могло быть воспринято как признак слабости.

– Отсюда все твои обиды на секретную службу?

– Отчасти. Все гораздо сложнее.

– И ты рассказываешь, чтобы вызвать мое сочувствие и получить поддержку?

– Отчасти. И отчасти еще потому, что раз уж мы не можем позволить себе говорить о настоящем, у нас остается только наше прошлое.

Мария прикрыла глаза, ее душевное равновесие было нарушено болеутоляющим и Кристофером, который оставался загадкой.

– Зачем спорить и что-то обсуждать? Почему бы нам не ограничиться сексом и минимумом слов, необходимых тебе для достижения твоих целей?

Она почувствовала, как пират разочарованно откинул голову, зарывшись в подушках.

– Я оказался в постели с инвалидом, с женщиной, которой я ни в чем не могу доверять. Если я буду сидеть тут и молчать, я просто свихнусь, пытаясь сообразить, почему я здесь, а не где-либо еще, в другом месте. Поскольку о занятиях любовью и постельных играх не может быть и речи, требуется другая деятельность, чтобы отвлечь меня.

– И это все, что мне требуется, чтобы получить от тебя информацию? Отказать тебе в моем теле? И тогда ты завалишь меня твоими тайнами для собственного развлечения?

Сент-Джон тихо заворчал, а у нее по телу побежали мурашки. Не от страха, а от зарождавшегося желания. Этот человек понятия не имел, что делать с ней или с самим собой, находясь в ее обществе. А поскольку она отлично понимала его состояние, то не могла не посочувствовать.

– Я любила Дэйтона, – произнесла она еле слышным голосом.

Кристофер замер.

– Он был очень добр ко мне, и я прилагала все силы, чтобы отплатить ему тем же. Я была так молода и неопытна, а Дэйтон был состоявшийся джентльмен. Он делал все возможное, чтобы я выжила. А я отплатила ему тем, что стоило ему жизни. – Хотя она и пыталась не подавать виду, в ее словах слышалась боль утраты.

– Мария! – Кристофер запустил руку в ее волосы, мягко обхватив ладонью затылок. Он не произнес больше ни слова, да этого и не требовалось.

Ледяная Вдова поделилась с ним очень немногим, но у Марии было такое ощущение, словно она открыла ему самое сокровенное, что хранилось в глубинах ее души. И это ощущение тревожило ее. Словно почувствовав ее смятение, Кристофер чуть подвинул ее таким образом, что ее лицо оказалось прямо напротив, позволив ему завладеть ее губами.

Для начала он кончиком языка опробовал ее нижнюю губу. А затем прижался к ее губам совсем иначе, чем Саймон, тоньше, чувственнее, требовательнее. И, наконец, приник поцелуем, перехватив ее дыхание, присвоив его. Даже сопротивляясь поначалу, Мария поняла все. Они оба чувствовали себя вполне комфортно в этом физическом взаимодействии.

Она открылась Кристоферу, распахнулась перед ним; их движения были неторопливыми, каждое соприкосновение языков – продуманным. Это была рассчитанная встреча, хорошо задуманная и исполненная. Здесь не было ни вступления, ни прелюдии. Это был финал. И больше никаких эмоций.

Но совсем случайно Мария разом все разрушила, схватив его за руку, их пальцы тесно сплелись, головы склонились, раздался звук еле слышного поцелуя. Чья была инициатива, она и сама не поняла.

Взволнованная этой внезапной близостью, Мария чуть отстранилась, спрятав лицо у него где-то между шеей и плечом. В тишине слышно было хриплое дыхание, грудь Сент-Джона быстро вздымалась и опадала, вплотную прижимаясь к ней.

Завтра придет Эддингтон с предложением избавить ее от Уэлтона, вернув ей тем самым Амелию…

– Мария.

Ее имя. Произнесенное хриплым, взволнованным голосом. Он не сказал больше ни слова, но и этого было вполне достаточно, чтобы понять его чувства.

* * *

Амелия вышла из маленького домика, своего временного прибежища в Линкольншире, и вдохнула воздух полной грудью. Всякий дом, в котором они периодически жили, был в заброшенном состоянии – этот, похоже, был весь покрыт пылью, – и каждый был загородным домом одного из знакомых ее отца. Как ему удавалось получать в пользование эти дома, оставалось для девушки загадкой, как, впрочем, и все, что касалось ее собственной жизни, было покрыто мраком. Никто ничего ей не рассказывал, кроме того, что ее сестра Мария была выродком, этакой черной овцой в семье.