— С нами у тебя есть шанс. А если останешься здесь, погибнешь. Они тебя убьют, Пандарас. Не верь никаким обещаниям. — Туллус оглянулся и зашептал:

— У нас тут кое-кто собирается бежать.

— Нас окружают болота и джунгли.

— Для побега это самое лучшее место. Когда я только вступил в армию, я воевал как раз в этих местах. Я сумею найти дорогу. Только бы добраться до болот, там мы в безопасности. Но сначала надо убежать.

— Желаю вам удачи, но я, наверное, останусь здесь. Я — городской парень. Я и парки-то не люблю, а уж дикие места — и подавно. К тому же ты, видно, забыл: у меня только одна рука.

— Мы будем помогать друг другу. Если ты любишь свободу, ты нам поможешь. Если любишь Хранителей, поможешь.

— Я не солдат, Туллус. Ты сам это сказал. Я просто слуга, который разыскивает своего господина. Чем же я могу вам помочь?

— У тебя есть иеродул. А иеродул помочь может. Он умеет говорить с машинами, а они здесь и есть настоящие стражи.

Ты прикажешь ему, чтобы он скомандовал машинам отсюда убраться, а мы убьем этих волосатых тварей и маленьких серокожих ублюдков.

— Он не мой, — попытался объяснить Пандарас. — Попробуй сам ему приказать.

Туллус поднялся. Из-под черных губ показались зубы.

Пандарас напрягся. Он чувствовал гнев старого солдата и поднялся на ноги, чтобы не смотреть на него снизу вверх. Они стояли совсем близко, с неприязнью глядя друг на друга. Наконец Туллус сказал:

— Иеродул мне отказал. Потому я к тебе и обращаюсь, парень.

— Может, ты его не так просил. Скажи ему, что он мне ничего не должен. Скажи, что он освободился, когда погиб корабль, на котором он служил.

Туллус продолжал в упор смотреть на Пандараса, Пандарас отвечал ему твердым взглядом. Кровь с силой стучала у него в голове. Он старался не дать себя запугать, чувствуя, что этим почему-то предаст своего господина. Но тут Туллус улыбнулся и повернул голову:

— Посмотри! Они хвалятся своей мощью, а сами даже не могут скрыть от нас правду.

Краевые Горы уже поглотили последние солнечные лучи, и над окаймляющими реку деревьями на высоту ладони поднялось Око Хранителей с тускло-красными спиралями аккреционного диска и черной точкой в самом его центре. Обитель Хранителей!

— Хранители всегда смотрят на нас, — твердо сказал Туллус. — Помолись со мной, брат. Помолимся за наше спасение.

Рядом не было ни стражников, ни машин. Пандарас делал необходимые почтительные жесты и подавал нужные реплики, но в сердце его была пустота. Хранители оставили Вселенную. Свет опережает их, они могут наблюдать за своими созданиями, но вмешиваться уже не могут. Они вдохнули в этот мир жизнь, а потом бросили его на произвол судьбы, как ребенок бросает иногда заводную игрушку и она бредет сама по себе по улице. Молитва была пустым жестом, и Пандарас чувствовал пропасть в тысячу лиг между собой и истово молящимся рядом человеком.

«Трагедия не в том, — думал Пандарас, — что мы влюбляемся в то, что не желает нас любить, а в том, что мы любить перестаем».

Его трясло. Он спрятал здоровую руку между колен, но не мог унять дрожь. Туллус спросил:

— Что с тобой, брат? Не бойся. Повторяй со мной последние благословения.

— Скажи их сам, Туллус.

— Ах ты, молодой идиот! Ты им веришь?

— Мы — сила города, Туллус. Но почему же тогда нас презирают?

— Ты еще хуже Шакала, — с отвращением сказал Туллус. — Он только притворялся, что верит их брехне, а с тобой по-другому, ты не притворяешься. — Лицо его исказилось, он сплюнул Пандарасу под ноги.

— Нас здесь много. Только попробуй донести на меня, и мои друзья тебя убьют.

В эту ночь Пандарас спал плохо, хотя Тибор обещал посторожить его сон. Когда он на рассвете проснулся, то с ужасом увидел, что больше половины пленников исчезло. Тибор сидел, скрестив ноги, в каком-то трансе, который заменял ему сон. Пандарас потряс его за плечо, иеродул очнулся и сразу сказал, что он ничего не видел.

— Может, они добрались до берега? — прошептал Пандарас.

— Не верится мне в это, маленький господин, — тихо отозвался Тибор.

В его глазах с опущенными уголками набухали слезы.

— Ты видел, видел! Расскажи! — потребовал Пандарас.

— Все спали. Даже я, который никогда не спит, ненадолго покинул этот мир. Наверное, это сделали машины. Потом ты меня разбудил, а людей уже нет.

Чуть погодя Пандарас сказал:

— Ты ведь мог им помочь, Тибор.

— Мое место рядом с тобой, маленький господин. Ты еще не оправился от своей раны.

— А если бы я приказал, ты бы помог им? Ты можешь заставить машины еретиков уйти из госпиталя?

Тибор не спешил отвечать, наконец, подумав, сказал:

— Ты можешь мне приказывать, но я вряд ли могу распоряжаться машинами наших тюремщиков. Когда я начал служить в храме, мне вшили индукционную петлю, но она предназначалась для общения с оракулами. Конечно, оракулы тоже машины, но видов машин очень много.

— И ты никогда не пробовал?

— Мне это не приходило в голову, маленький господин.

— Они ведь могут все равно тебя убить, — задумчиво произнес Пандарас. Вся твоя жизнь была посвящена Хранителям. Ты — естественный враг еретиков.

— Вовсе нет. Я тебе уже говорил: на меня смотрят как на ценное приобретение. В первые дни после захвата госпиталя, когда ты еще не вышел из комы, педагоги подолгу со мной беседовали. Они надеялись обратить меня в свою веру, ведь с капитаном у них получилось. — Тибор указал на летающий мостик на носу, где лежала в сетке большая суставчатая машина. — Они все еще надеются, что я пойду за ней. Но я уже служу тебе, маленький господин. Больше мне служить некому. Если бы «Соболь» не был уничтожен, капитан Лорквиталь непременно объявилась бы с грузом в Офире. Но ее никто не видел, хотя я многих спрашивал, пока ждал погрузки на корабль, который доставил меня в низовья, в плавучий госпиталь.

— Они умерли быстро, Тибор. Если, конечно, тебе от этого легче.

— Все, кроме Фалеруса, — ответил Тибор.

Оставшиеся пленники полностью покорились. В тот день не было занятий в дискуссионных классах. Перед самым заходом солнца баржа вошла в широкий канал, а еще через час оказалась в доках Бауса, города деревьев.

Как только баржа оказалась у причала, стражники стали ходить среди пленников, сообщая им, что те могут покинуть госпиталь, что они теперь свободны.

— Это город свободных людей, — мрачно усмехались они. — Сами распоряжайтесь своими жизнями. Никто не отвечает за них, кроме вас.

— Ах если бы Туллус подождал! — с горечью проговорил Пандарас. — И он, и его товарищи получили бы все, что хотели.