Казалось, что оба мужчины поссорились и погибли в драке. Но картина выглядела несколько искусственной. Хаос был слишком хорошо организован. Кроме того, зачем молодому парню посреди ночи затевать ссору с Фазилем Мгали? В этом не было никакого смысла. Эммет был уверен, что Мгали убили из-за того, что тот ему помогал. И юноша был либо убийцей и погиб при исполнении задания, либо — что Эммет считал более вероятным — слишком любопытным свидетелем, которого заставили замолчать.

Эммет вздохнул. Эта ночь потребовала слишком много жертв. Нельсон Мгобогамбеле, Фазиль Мгали, юноша в гостиной. Живы ли еще похищенные из Вад-Хашаби люди, он не знал. Он мог только надеяться.

Эммет погасил свет, взял карманный фонарь, стоявший на комоде рядом со входом, и направился в ванную. Там он нашел свою одежду, оставленную перед погружением в воду. Он оделся и вышел наружу. Утренняя заря, занимавшаяся над морем, стала ярче, но Эммету теперь было не до красот рассвета. Погруженный в мысли, он обошел спящую деревню и вернулся к машине.

Во время всей поездки из Акика в Порт-Судан события этой ночи не выходили у него из головы. Он спрашивал себя, что скрывалось за всеми этими преступлениями, похищениями и убийствами, и не находил ответа.

В отеле его одолела усталость. Он вошел в номер, повесил на дверь табличку «Просьба не беспокоить» и почти сразу заснул. Когда он проснулся, было уже начало первого.

Из фойе гостиницы Эммет позвонил в Исфахан и оставил для Лары сообщение на автоответчике. Эммет сказал, что нашел след, который, возможно, приведет к Энтони Нангале или по крайней мере к его похитителям. Он добавил, что собирается покинуть Порт-Судан, и попросил Лару о встрече в аэропорту Джидда в Саудовской Аравии.

Когда доктор Томас Бриггс вошел в комнату номер тридцать два, экс-сенатор Уэйн Блумфилд, сидя на стуле у окна, любовался полной луной.

— Чудесный вид, не правда ли? — на удивление кротко спросил старик.

Похоже, что вечерняя беседа с Бриггсом затронула некую сентиментальную струнку в душе обычно жесткого в суждениях циника.

— Великолепная ночь, — согласился Бриггс.

Он догадывался, что происходило с Блумфилдом. Какие мысли двигали им, какие заботы мучили. И хотя не в характере Бриггса было устанавливать с пациентами доверительные отношения, сейчас он подошел к старику, сидевшему у окна, и, желая успокоить, положил руку ему на плечо.

— Я знаю, что вы теперь неохотно летаете, сенатор, и уж тем более на такие далекие расстояния, но уверяю вас, что дело стоит того. Вы насладитесь еще не одной такой ночью, как эта, если последуете моему совету и примете помощь доктора Гольдмана.

Блумфилд кивнул, не отрывая взгляда от ночного неба.

— Я доверяю вам, Бриггс, — пробормотал он. — Я действительно вам доверяю. Но то, что вы рассказали мне сегодня вечером, звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой.

— Вы хотели дать себя законсервировать в жидком азоте, а позднее оживить. Это было фантастикой. Поверьте мне, сенатор: проект, о котором я вам рассказал, во много раз безопаснее, чем процедура «Алькора».

— Однако в «Алькоре» я рискую только своим мертвым телом, — возразил ему Блумфилд. — А об опасных последствиях вашего проекта я должен думать еще при жизни.

— Вы правы, — сказал Бриггс. — Зато вы будете первым человеком, который…

— Прекратите сейчас же! — прервал его Блумфилд. — Если вам так импонирует мысль о пионерах и вы твердо уверены, что при вашей процедуре не может возникнуть никаких осложнений, что вам мешает первым вылечить самого себя своим чудодейственным средством? Я подхожу вам только потому, что мое время истекает и у меня крупный банковский счет. От кого еще вы могли бы потребовать десять миллионов долларов за то, что он согласится стать подопытным кроликом?

Бриггс ничего не ответил. Блумфилд попал в самую точку. Разумеется, имелся еще один ответ на вопрос, почему он являлся идеальным кандидатом для испытаний метода Гольдмана: у Блумфилда почти не осталось живых родственников. Его жена умерла много лет назад, он никогда не имел детей, а прикованная к постели сестра находилась в доме престарелых во Флориде. Если при операции случится что-либо непредвиденное, некому будет задавать неприятные вопросы.

Блумфилд еще долго распространялся о том, как это бессовестно — использовать стесненное положение пожилого мужчины. Однако Бриггс знал, что пожилой мужчина уже распорядился сделать перевод десяти миллионов долларов. Так что на попятный он не пойдет. И если все пройдет по плану, он получит награду, которой нет цены.

В окно Бриггс заметил в отдалении фары автомобиля. Свет то исчезал за изгибами дороги, то вскоре вновь появлялся из-за вершины холма. Теперь лучи света свернули на подъездной путь к санаторию.

— Это наша машина, — заметил Бриггс.

— Значит, мы едем вместе?

— Само собой разумеется.

Бриггс уже все организовал. В течение следующих нескольких дней его коллега и заместитель Джессап Хоган возьмет на себя руководство клиникой в Санта-Барбаре. Потому что доктор Томас Бриггс ни за что на свете не хотел упустить шанс присутствовать при медицинском открытии века.

— Вы сложили свои вещи, сенатор? — спросил Бриггс.

— Мой чемодан стоит у шкафа.

— Тогда мы должны отправляться в путь.

Пожилой мужчина с трудом поднялся со стула.

— Вы правы, — сказал он. — Время дорого.

Аэропорт короля Абдул Азиза,

Джидда, Саудовская Аравия

Госпожа Дженнифер Уотсон, пожалуйста, подойдите к стойке информации аэропорта в зале ожидания. Госпожа Дженнифер Уотсон, пожалуйста, — произнес голос из динамика.

Эммет Уолш поблагодарил даму в окошке информации за трансляцию сообщения и огляделся. Здание аэропорта выглядело так, как будто его построили в конце шестидесятых, хотя на самом деле оно было закончено только в восемьдесят первом. Белые колонны и бетонные плиты. Интерьер несколько оживляли светло-зеленые ряды пластиковых кресел, отдаленно напоминавшие НЛО. Как ни странно, большинство мест оставались свободными, хотя людей здесь было видимо-невидимо. Но многие предпочитали сидеть на собственных ковриках на полу и молиться — паломники, ожидавшие свой автобус или уже посетившие Мекку и теперь возвращавшиеся домой. Все это Эммету рассказала дама в окошке информации.

Почувствовав прикосновение к плечу, он обернулся. Перед ним стояла Лара Мозени.

— Мистер Фицджеральд, я полагаю? — спросила она.

— Совершенно верно, — ответил Эммет. — Брайан Фицджеральд. Добро пожаловать в Джидду, мисс Уотсон. — Он подхватил стоявшую рядом с ней на полу спортивную сумку. — Это весь ваш багаж?

— Да.

— Тогда я предлагаю вам сразу отправиться посмотреть ваш отель.