* * *

У вытянутого в высоту двухэтажного краснокирпичного коттеджа, мокрого и чистого, как и все вокруг после ночного дождя, остановился солидно поблескивающий черным покрытием закрытый флаер с притемненными окнами и размером с половину вагона монорельса. Дверца его скользнула в сторону, и на зеленую травку у порога энергично ступил вышедший из флаера худощавый молодой негр в строгой черной тройке и огромных солнцезащитных очках.

Очки он, впрочем, тут же снял, потратив перед этим лишь две-три секунды на то, чтобы бросить взгляд на свои серебряные часы на цепочке — плоские, массивные, сделанные под старину, снабженные неплохим компьютером и блоком связи. Пожевывая дужку своих антикварных светофильтров, он снизу вверх посмотрел на фасад особняка, увенчанный острой готической крышей с причудливым коньком. Пока все обстояло так, как он и ожидал.

Том Роббинс был энергичен и честолюбив. Эти качества успели принести ему жетон федерального следователя, огромную уверенность в собственных силах и — пока что — ни одного седого волоса в коротко остриженной курчавой шевелюре. Молодость и природный ум не позволили еще вышеупомянутым качествам его характера сменить свой знак с плюса на минус. Время все еще работало на него.

Простиравшийся перед ним идиллически-патриархальный пейзаж кампуса внушал уверенность в незыблемости всего сущего. И нелепым бредом параноиков, заговоривших друг друга до полной потери чувства реальности, показалось ему все то страшное, что узнал он на секретных инструктажах и из закрытых для посторонних глаз файлов Управления расследований о далекой планете Джей.

Он коснулся сенсора входной двери, и через положенное количество секунд голос домашнего компьютера осведомился о цели его визита. Выслушав гостя, робот попросил Тома пройти в приемную.

Приемная дома Васецки явно не была приспособлена к приему слишком большого количества посетителей. Скорее она служила филиалом кабинета хозяина. Том присел на старый, очень добротно сделанный диван и стал терпеливо наблюдать за суетливыми потугами старенького сервировочного автомата расчистить место на заваленном бумагами журнальном столике для предназначенной, по всей видимости, для него, Тома, чашечки кофе. За спиной его кашлянули.

Том поднялся навстречу высокому, совершенно седому старику с рублеными чертами лица. По лицу этому Господь пригоршней рассыпал несерьезные веснушки, почти выцветшие с годами. Спина старика была прямой как палка. Вежливо улыбаясь, Том протянул хозяину руку.

«Вот и первый прокол, — подумал он. — Ну кто бы мог знать, что в этом доме «господин Васецки» — это все еще отец Кайла?»

— Томас Лэмберт Роббинс, — представился он. — Я только что сообщил цель своего прихода. Я, видите ли, пишу работу, связанную с историей Империи Зу.

— Тогда вам — к моему сыну, — вполне твердым, без признаков старческого дребезжания голосом объяснил Васецки-старший. — Но он никого не принимает дома. В понедельник, на факультете. Выпейте, однако, кофе.

Том пригубил чашечку и поставил ее на поднос сервировочного автомата, всем своим видом давая понять, что ритуал закончен.

— У меня имеется письмо. Видите ли, некоторое время назад декан Васецки и… э-э… мой руководитель обменялись письмами.

Тень иронической улыбки легла на сухое лицо Васецки-старшего. Очевидно, он был в курсе того, с кем состоял в переписке его сын. Он взял со столика трубку:

— Кайл, — сказал он чуть более ласково, чем говорил с гостем. — Кайл, к тебе посетитель. С письмом. Я думаю, от тех, кому ты писал тогда.

Он выслушал что-то, потом кивнул Тому:

— Проходите. Кабинет сына на втором этаже.

* * *

Раньше из окна кабинета Васецки-младшего открывался один из наиболее классических пейзажей Джея: за узкой кромкой зелени городских предместий — бескрайняя, оживленная лишь складками редких оврагов, до горизонта степь и вдалеке — миражом за пологами восходящих потоков нагретого воздуха — косые слои отрогов горного хребта, уходящие ввысь, истонченные, сходящие там, в этой выси, на нет и как бы отношения не имеющие к тусклому блеску угловатой облачной гряды собственных вершин. А над всем этим — в выцветающей бездне неба — кольцо за кольцом плавно нарезают идеально ровные круги в немыслимой вышине эшелонами, одна над другой, редкие стаи гром-птиц.

Сейчас еще один мираж вырастал чуть ближе неровных, в знойной дымке тающих полос поросших лесом предгорий — тусклым блеском тонированного алюминия и золоченого стекла тянулась все выше и выше призрачная громада Юго-Западного космотерминала. Строительство, похоже, шло к концу — принятый на небесах план заселения Джея становился реальностью. И визит Томаса Л. Роббинса, федерального следователя, в дом декана Васецки был существенной частью этого плана.

Кайл Васецки был именно таким, каким представлял его Том: спортивный, очень собранный и еще совсем молодо выглядевший даже для своих тридцати с небольшим. Россыпь веснушек — от отца — еще и не думала выцветать, только была замаскирована плотным степным загаром. В лице преобладали скорее славянские — тоже в отца — черты. Только глаза были от матери-шотландки. В них-то Том и поймал ту тень привычной тревоги, почудившейся ему на снимках, которые он рассматривал в файлах Управления. Самый молодой из деканов университета мог бы иметь и более уверенный, самодовольный взгляд.

— Я думаю, перед вами мне не стоит разыгрывать спектакль и изображать очередного охотника за легендами и сказками — из тех, что решили заработать на возросшем интересе к Джею и издать на эту тему очередной опус? — осведомился Том.

Декан Васецки только еле заметно фыркнул в ответ.

— С вашего позволения, — Том извлек свой регистратор, положил его на стол и надавил сенсор, — я включу автомат подавления подслушивания.

Кайл снова фыркнул. Теперь — более заметно.

— Разумеется.

— Итак, — осторожно начал Том, — я хотел бы, чтобы между нами не оставалось недоразумений. Два года назад, по рекомендации профессора Бен-Иссу и полковника Мак-Клоски, вы были включены в группу, проводившую по заказу Министерства колонизации исследования… м-м… закрытого характера на поверхности планеты Джей. Вам было направлено конфиденциальное приглашение. Последовал ваш отказ.

— Вы точно излагаете факты, — сухо подстегнул Кайл ход разговора, разминая пальцы, словно готовясь к сеансу какого-то странного восточного единоборства.

— Ваш отказ многих удивил, — продолжил Том, внимательно наблюдая за собеседником. — Но затем последовали некие… демарши с вашей стороны, которые удивили руководство проекта еще больше.

— О каком именно проекте идет речь? — прервал его Кайл. — Мне известны по крайней мере два проекта, в которых предполагалось использовать материалы работы той исследовательской группы, о которой вы изволили упомянуть, господин Роббинс.

Собеседник внутренне чертыхнулся информированности декана.

— Условимся, господин Васецки, — сказал он вслух, — что мы имеем в виду проект Министерства колонизации.