Когда Ярополк в 1086 г. вернулся на Русь и заключил с Мономахом мир (как полагают исследователи, при содействии польского князя Владислава Германа[512], который приходился Ярополку двоюродным братом по матери и двоюродным дядей по отцу)[513], то беспрепятственно получил Владимир-Волынский обратно. Скорее всего, Ярополк сумел оправдаться перед Мономахом, возложив всю ответственность за подготовку мятежа на «злых советников»[514], что и зафиксировала Начальная летопись. «Переседев мало днеи» во Владимире, Ярополк зачем-то отправился к Звенигороду и по пути к городу 22 ноября 1086 г. «прободенъ бысть от проклятаго Нерадьця», который затем бежал к Рюрику Ростиславичу в Перемышль.

Вопрос о том, кому могло быть выгодно убийство Ярополка Изяславича, обсуждается с середины XIX столетия: высказывались предположения, что оно могло отвечать как интересам Всеволода Ярославича[515], Давида Игоревича[516], Ростиславичей[517]. Наибольшее распространение получило представление о том, что устранение Ярополка послужило общим интересам Давида Игоревича и Ростиславичей[518]. Как следует из перечисления гипотез, «круг подозреваемых» в этом преступлении достаточно широк и это затрудняет решение вопроса. Бегство «проклятаго Нерадьця» в город, где находился Рюрик Ростиславич, как будто указывает на причастность к его гибели клана Ростиславичей, которые, очевидно, пытались закрепиться в Прикарпатье. По свидетельству Василия, составителя рассказа об ослеплении Василька Ростиславича под 1097 г., Давид Игоревич, обосновывая перед Святополком необходимость нейтрализации теребовльского князя, вопрошал: «Кто есть убилъ брата твоего Ярополка, а ныне мыслить на мя и на тя, и сложился есть с Володимером?»[519] Правда, далее редактор рассказа Василия попытался дезавуировать это утверждение, назвав его «Давыдовой сколотой» (клеветой Давида)[520], но тем не менее нельзя не принять его во внимание.

Обратимся к фактам. Незадолго до гибели Ярополк сумел нормализовать отношения с Всеволодом Ярославичем, который отнесся к нему лояльно, а когда тело убитого князя в начале декабря 1086 г. доставили в Киев для захоронения в Десятинной церкви, Всеволод сам встречал траурный кортеж вместе с сыновьями, боярами и митрополитом Иоанном[521]. Более того, он не препятствовал передаче части территории, ранее находившейся под управлением Ярополка (Туровской земли) его брату Святополку, что является свидетельством продолжения его сотрудничества с сыновьями Изяслава Ярославича, которое вряд ли было бы возможно, если киевский князь приложил руку к устранению племянника. Мотив устранения Ярополка теоретически мог иметь Давид Игоревич, который с его возвращением из Польши лишился владимирского стола и, видимо, вернулся в Дорогобуж. Но такой же мотив могли иметь и Ростиславичи, которые находились в конфликте с Ярополком в 1083–1084 гг. Если права Давида на Дорогобуж могли быть санкционированы соглашением в Бродах зимой 1084/85 г., то не совсем понятно, на каком основании сел в Перемышле Рюрик Ростиславич[522]. В то же время, согласно летописной статье 1097 г., Перемышль являлся «дачей» (пожалованием) Всеволода Ярославича, так же как и Владимир Давида Игоревича[523], но не исключено, что в последнем случае Всеволод Ярославич мог следовать «отчинному» праву, поскольку ранее здесь княжил Игорь Ярославич[524]. Можно предположить, что здесь начала складываться своеобразная иерархия «отчинных» прав, так как через несколько месяцев Давид, сын младшего Ярославича, без видимого сопротивления отказался от владимирского стола в пользу Ярополка – сына старшего Ярославича, в результате чего в конце 1086 г. отношения между Ярополком и Давидом вернулись в то русло, которое было намечено соглашением в Бродах зимой 1084/85 г. Однако соглашение это, по всей видимости, обошло Ростиславичей, один из которых, Рюрик, как полагал еще С.М. Соловьев, закрепился в Перемышле во время отсутствия Ярополка во Владимире в 1085–1086 гг.[525] Его возвращение на владимирский стол создало потенциальную угрозу положению перемышльского князя, который через посредство «злыхъ человекъ» мог завербовать «проклятаго Нерадьця». Этот инцидент продемонстрировал киевскому князю необходимость окончательного разрешения ситуации на юго-западе Руси. По свидетельству Ипатьевского списка ПВЛ, вскоре после погребения Ярополка Всеволод ходил к Перемышлю[526]. Если 57-летний князь действительно посетил Прикарпатье, не исключено, что он преследовал как минимум две цели, стремясь, во-первых, наказать убийцу племянника, а во-вторых, урегулировать отношения с «триумвиратом» Ростиславичей, включив их в свою политическую систему, тем более что после смерти Ярополка к этому не было никаких препятствий. По всей видимости, Перемышль был официально закреплен за Рюриком Ростиславичем в 1087 г. и он правил им до своей смерти в 1092 г. (быть может, вместе с братьями). Не позднее 1092 г. Василько Ростиславич получил от Всеволода Ярославича Теребовль, тогда как Володарь остался князем в Перемышле.

Таким образом, между 1085 и 1092 гг. в юго-западном регионе сформировалась сложная структура волостей, которая привела к фактическому установлению режима «коллективного совладения» на территории прежде единой Волынской земли. Возможно, что этот процесс был вызван не только удовлетворением территориальных требований «младших» князей, призванным обеспечить их лояльность и одновременно поставить под контроль Киева, но и скрытым усилением политической самостоятельности местного населения[527]. Все это позволяет объяснить, почему Святополк Изяславич получил лишь часть владений брата – Туровскую землю. Назначение Святополка князем во Владимир-Волынский привело бы к новому столкновению интересов разных ветвей потомства Ярослава I. Подобно брату, Святополк мог стремиться к восстановлению политической целостности Волынской земли (что он продемонстрировал в 1099 г.). Это же стремление в 1098 г. продемонстрировал и Давид Игоревич, но он вполне мог сосуществовать с Ростиславичами, пока между ними не возникли внешнеполитические расхождения[528].

Несмотря на то что Ярополк Изяславич обладал генеалогическим приоритетом («старейшинством») по отношению к своим соперникам и являлся правителем городского центра регионального значения, чья политическая роль как постоянной княжеской резиденции, по всей видимости, выросла в 1070– 1080-х гг., он не мог реализовать этот приоритет на практике и был вынужден обращаться в Киев за содействием в наведении порядка на территории волости. Вывод Волыни из сферы влияния Изяславичей способствовал стабилизации междукняжеских отношений в регионе и упрочению авторитета старейшего представителя княжеского рода – Всеволода Ярославича, выступившего в роли политического арбитра и, по всей видимости, инициатора «волынского компромисса» 1085–1087 гг., что объективно способствовало упрочению разрабатывавшейся в Печерском монастыре доктрины о приоритете «старейшинства». Однако компромисс, достигнутый на Волыни, ущемлял территориальные интересы Изяславичей (Святополка и его племянников Ярослава и Вячеслава). В ПВЛ под 1088 г. сообщается: «…иде Святополкъ из Новагорода к Турову жити» (по Радзивилловскому списку, заполняющему лакуну Лаврентьевского) или «.иде Святополкъ из Новагорода Турову на княженье» (по Ипатьевскому списку)[529].

В историографии сложилось представление (восходящее к предположениям М.С. Грушевского) о том, что, получив стол в Турове, Святополк мог некоторое время сохранять и контроль над Новгородом[530]. В списке князей НІЛМ о пребывании Святополка в Новгороде говорится: «.Святополкъ седе