— А я смотрю, уборка-то полным ходом идет! — грозный голос Савелия прервал государственные думы, и оба ученика разом подкочили с места, как ужаленные. Палые листья вокруг них взметнулись и заново закружились в воздухе.

— А мы, мы… почти закончили! — Алька подхватила вилы и так решительно ими взмахнула, что, будь Савелий чуточку менее расторопен, непременно бы его проткнула.

Впрочем, Савелий отпрыгнул еще раньше, чем царевна замахнулась. Все-таки он знал свою ученицу.

— Не смей ни к чему прикасаться, — Ратмир сказал это вроде бы спокойно, но так сверкнув глазами, что Альке захотелось даже ноги поджать. И вообще в воздухе зависнуть. Чтобы уж точно ничего не задеть.

В свою святая святых колдун впустил ее впервые, позвав заодно и Светика. В этой каморке он и творил свое волшебство — варил зелья и мази, смешивал декокты, мастерил обереги. Здесь царил запах трав, пучки которых были развешаны повсюду. В сезон им порой не хватало места, и “веники”, как упорно продолжала их звать про себя Алевтина, расползались и по всему дому. На бесчисленных деревянных полках были расставлены всевозможные склянки и сосуды с какими-то жидкостями, порошками и вовсе чем-то неопределимым. В углу громоздились котлы от мала до велика. Одна из стен была отведена под полки с книгами.

Здесь Ратмир запирался и проводил долгие часы каждый день, когда был не на заданиях. И порой из-под закрытой двери пристройки стелился то разноцветный туман, то черный дым, то вовсе сыпались искры, звуки доносились оттуда самые невообразимые, и догадаться о том, что здесь творится, было невозможно. Да и страшновато!

Хорошо, что Ратмир позвал ее не одну — Светик, с которым царевна успела сдружиться, зашел с ней вместе, хоть и непонятно оставалось, зачем он нужен.

Кольчугу для Альки изготовили давно, однако сразу после примерки ее забрал Ратмир. Любую кольчугу можно пробить — и зависит все не только от ее прочности, но и от оружия и силы удара. Самые лучшие кольчуги — заговоренные, обработанные особым колдовским составом. Правда, и у волшебной защиты есть свои тонкости. И насколько она будет действенна — зависит от силы и мастерства мага.

Честно говоря, Алька считала, что от чар недоучки толку будет не так уж и много. Но Михайла велел — и спорить она не стала. Пусть уж делают, что могут. Настоящего мага, да такого, чтоб в защитных чарах сведущ был, поди найди еще.

Прямо на деревянном столе без всяких дров пылал небольшой костер. При этом доски столешницы вокруг него даже не почернели, да и лежащие рядом бесчисленные свитки огонь не трогал. На костре стоял котелок, в котором булькало что-то густое, грязно-зеленое.

А еще у костерка лежал тонкий кинжал с черным лезвием, вдоль которого змеилась надпись на непонятном языке.

— Для завершающей стадии мне понадобится твоя кровь, — буднично сообщил Ратмир и взял в руки кинжал.

— И… много? — Алька чуть отступила, подумывая уже о том, а так ли уж ей нужна заговоренная кольчуга. Небось враги с копьями — неизвестно где еще, а колдун с кинжалом — вот он!

— Несколько капель, — чуть усмехнулся Ратмир и шагнул к ней. — Кровь привяжет защиту к тебе. Дай руку.

Боязливо оглянувшись на Светика и сглотнув, Алька все-таки протянула руку. Колдун нетерпеливо схватил ее, развернул ладонью к себе и полоснул по ней кинжалом. Вскрикнув, Алька дернулась, однако отскочить ей не позволили. Дернув за запястье раненой руки, Ратмир потянул царевну к себе и заставил протянуть окровавленную ладонь над котлом. Руку обожгло горячим паром, однако колдун все продолжал держать ее. Несколько крупных капель крови скатились в котел — варево потемнело, зашипело, а затем вдруг стало золотистым. Удовлетворенно кивнув, маг-недоучка наконец отпустил царевнину руку и принялся сосредоточенно помешивать свое зелье все тем же кинжалом.

Алька прижала к себе раненую руку и попятилась.

— Теперь ты. — Ратмир поднял глаза от котла и уставился на Светика. — Руку!

Не задавая вопросов, Святослав протянул руку, и все повторилось — глубокая рана на ладони, несколько капель крови в котел, а варево вновь зашипело и закрутилось в воронку. А когда пена на нем чуть рассеялась, оказалось, что оно стало и вовсе прозрачным — как чистая вода.

Алька, баюкая ладонь, зачарованно следила за происходящим. Больше всего хотелось просто сбежать отсюда, но любопытство все же было сильнее. Светик спокойно отнял свою руку и отступил на шаг.

— А его-то кровь зачем?

Маг не ответил, сосредоточенно перемешивая зелье и, кажется, что-то считая про себя.

Вместо него заговорил Светик.

— Нужна кровь того, кто готов защищать тебя ценой своей жизни, — пояснил он. Ну да, для него ведь, верно, тоже заговаривали и оружие, и доспех. — Любой из братьев подошел бы, наверное. Я ближе всех оказался. Ты не уходи, сейчас Ратмир с зельем закончит и залечит нам царапины.

Царапины?! Алька возмущенно уставилась на все еще кровоточащую, глубоко рассеченную ладонь.

— Ну да, свою-то кровь он уж точно не отдаст, раз так, — буркнула она.

Ратмир сделал неуловимый жест рукой, и огонь под котелком погас. Затем он неторопливо накрыл варево крышкой и обернулся.

— Маг не должен использовать в ритуалах собственную кровь, поскольку это ослабляет мага, — сообщил он наконец таким тоном, будто повторял прописную истину, известную каждому, кто хотя бы грамоту освоил. — Зелье, в котором используется кровь создателя, усиливается многократно, однако сам маг настолько же слабеет. Чем мощнее изначально приготовляемое зелье, тем больше сил можно потерять.

— Боишься меч не поднять? — фыркнула Алька, храбрясь.

— Боюсь, — спокойно и буднично ответил Ратмир и, не спрашивая, схватил ее за руку. — Умереть. Сделать это не в бою, а от излишнего усердия, было бы попросту расточительно. Не находите, ваше высочество?

Алька хотела было ответить что-нибудь не менее едкое, однако вместо этого уставилась на свою ладонь. Чистую — без следа раны. Разве что капельки крови на рукаве свидетельствовали, что порез ей не приснился. А Ратмир выпустил ее руку и будто тотчас потерял к царевне интерес, оборачиваясь ко второму ученику.

* * *

— Я его убью, — тихо и даже почти спокойно сообщила Наина, глядя в зеркало, в котором отражалась окровавленная ладонь сестренки.

— Каждый раз обещаешь, — фыркнуло зеркало, в котором снова появилось собственное отражение правительницы. — И что-то все никак.

— С академии мечтаю, — буркнула старшая царевна. — Со второго курса. А кто мне тогда доклады станет носить?

Она вздохнула.

— Надо его как-то не насмерть убить, что ли… пригодится же еще!

Честно говоря, отчитываться перед правительницей лично не было такой уж великой необходимости, и богатырь не раз ей намекал на это. Ратмир даже стал носить на груди постоянно медальон с крошечным зеркальцем на обороте, и разворачивал его всякий раз, когда рядом оказывалась Алевтина — чтобы дать Наине возможность своими глазами убедиться, что с сестренкой все в порядке.