По команде Меррика лошадь снова опустилась на колени, и рыцарь взобрался в седло, предварительно с большой осторожностью усадив перед собой Клио. Он все никак не мог отвести глаз от торчащей в ее плече стрелы.

– Ну-ка, вдохните поглубже, – скомандовал он, после чего молниеносным движением ухватился за древко обеими руками, переломил его, словно спичку, и отшвырнул оперенную часть стрелы в сторону.

Клио жалобно застонала, и этот стон отозвался в сердце Меррика острой болью. Со стороны могло показаться, что ему тоже нужна помощь – такое у него было бледное и несчастное лицо.

– Я отвезу вас домой, – пробормотал он. – Для того чтобы вытащить наконечник, нужно много горячей воды. – Потом, с минуту помолчав, он добавил хриплым от волнения, словно не ему принадлежащим голосом: – Все будет хорошо, Клио. Я клянусь вам в этом.

Клио снова положила голову ему на плечо, тело ее совсем обмякло в его руках, а Меррик, не теряя времени, кольнул лошадь шпорами и несильно сдавил ее бока коленями, заставив животное двигаться в нужном направлении.

Они выехали из сумрачного леса на обширное, освещенное солнцем поле, начинавшееся от самой опушки, и двинулись в сторону Камроуза, горделивый силуэт которого выглядел особенно величественно на фоне ярко-синего неба. Замок царил над всей округой и был похож на стоявшего на страже хорошо вооруженного воина, одно только присутствие которого должно было служить гарантией безопасности для всех добрых христиан.

Подумав об этом, Меррик мрачно усмехнулся. Ни горделивый вид Камроуза, ни его высокие стены и башни не смогли уберечь Клио от страшной раны. Да и он сам, Меррик, тоже оказался не в силах ее уберечь. А ведь король послал его сюда с одной-единственной целью – хранить этот край и оберегать его жителей от набегов валлийцев.

Во всем этом Меррику виделась горькая насмешка. В течение многих лет он оттачивал свое боевое мастерство и учился командовать войсками на поле битвы. Его интуиция была развита до такой степени, что он чувствовал присутствие врага прежде, чем тот представал перед его взглядом. Он умел избегать коварных ловушек и с легкостью судил о пригодности того или иного мужчины к воинскому делу.

Тем не менее, когда он оказался рядом с распростертой на земле маленькой женщиной, раненной стрелой в плечо, им овладела удивительная, необъяснимая беспомощность – как если бы в разгар сражения у него неожиданно забрали меч и боевого коня...

Пришпоривая лошадь, Меррик делал отчаянные попытки покончить с хаосом, царившим в его душе. Прежде всего, следовало приструнить панические настроения. И хотя Клио не подавала признаков жизни, он всячески убеждал себя, что не может чувствовать тепла ее тела, поскольку их отделяет друг от друга твердая скорлупа его стальной брони.

Пока Меррик пытался привести в порядок свои мысли и чувства, Клио неожиданно вздрогнула и затрепетала в его объятиях. Скосив глаза, он заметил, как по ее лицу заструились слезы. Она снова плакала, на этот раз беззвучно – и слезы ее капали на изогнутую металлическую пластину его налокотника. Когда же он чуть ближе притянул ее к себе, и она прижалась всем своим хрупким телом к его непроницаемой броне, Меррик неожиданно ощутил, что ему – по неизвестной причине – стало не хватать воздуха.

В течение долгого времени он смотрел прямо перед собой в никуда. Ему казалось, что они с Клио находятся в пути уже целую вечность и будут вот так же трястись на одной лошади вдвоем до скончания века.

Лошадь, все ускоряя бег, наступила копытом на поросший травой холмик, и всадников несильно тряхнуло. От этого голова Клио соскользнула с плеча Меррика, и ее слезы оросили грудную пластину на его панцире – как раз в том месте, где панцирь прикрывал сердце.

Меррик прищурил глаза и сжал зубы, как делал всегда, когда знал, что на него вот-вот обрушится удар вражеского меча. Внезапно он понял одну очень важную вещь. Прежде ему казалось, что на свете нет ничего надежнее его стальной брони. Она всегда отлично его защищала и способна была выдержать страшные удары тяжелого меча и боевого цепа, не говоря уже об ударах направленных в него копий, кинжалов и стрел. Она спасала ему жизнь столько раз, что он уже потерял этому счет. Другими словами, его броня никогда его прежде не подводила.

Но теперь...

Теперь ему стало ясно как день, что волею провидения с ним случилось нечто экстраординарное – такое, что должно было коренным образом изменить всю его жизнь.

Он понял одно: начиная с этой минуты мысли о том, насколько прочно сработаны его доспехи, каково число его воинов и сколько оружия хранится в подвалах его замка, потеряли для него былую значимость. Потому что ни оружие, ни латы, ни вооруженные люди не могли его уберечь и защитить от чар этой маленькой хрупкой женщины, которая сейчас прижималась щекой к холодной полированной пластине его панциря...

Клио лежала у себя в спальне на соломенном тюфяке. Лечь ей пришлось на живот, чтобы не потревожить торчащий из спины обломок стрелы. Она мало что помнила из путешествия, которое они с Мерриком проделали на спине его огромного боевого коня. У нее оставалось в памяти лишь то, что Меррик очень крепко прижимал ее к себе. А еще Клио помнила, что она всю дорогу плакала.

Как только они с Мерриком въехали в ворота замка, ее жених принялся громким голосом отдавать приказы, но даже это не могло заглушить металлическое лязганье доспехов, сопровождавшее каждое его движение. Отказавшись от чьей-либо помощи, он сам понес Клио на руках в ее покои и, зацепившись шпорой за ступеньку узкой винтовой лестницы, едва не упал. Тесный лестничный проем огласился самыми страшными проклятиями и ругательствами, какие Клио только доводилось слышать, и эти проклятия сопровождали ее водворение в спальне.

– Не двигайтесь! – скомандовал Меррик, уложив Клио на кровать, а потом внимательно всмотрелся в ее лицо, будто пытаясь уяснить для себя, станет она подчиняться его приказам или нет.

Клио ответила ему слабой улыбкой и прошептала:

– Вот ведь незадача какая! А я-то как раз собиралась немного основательно побегать по лестнице...

Меррику, однако, эта шутка не слишком понравилась. Он покачал головой и очень серьезно сказал:

– Я бы ничуть не удивился, если бы вы предприняли такую попытку. Даже в вашем нынешнем состоянии. Один только господь знает, что может прийти вам в голову в следующую минуту.

– К примеру, отправиться пешком в Лондон, – подхватила Клио, но шутка снова не удалась по той причине, что голос ее прозвучал слабо и совсем невесело. Она попыталась было устроиться поудобнее, но тут же сморщилась от боли.

– Полежите хоть немного спокойно, – нахмурился Меррик и, скрестив на груди руки, громовым голосом кликнул своего оруженосца: – Эй, Тобин, немедленно иди сюда!

Однако Тобин не появился, и в течение следующих нескольких минут Меррик только тем и занимался, что отдавал приказы слугам, требуя, чтобы они достали де Клера хоть из-под земли и срочно привели к нему. Воображение мгновенно нарисовало Клио картину того, что происходило сейчас в замковом дворе. Слуги, словно стайки напуганных голубей, летели, должно быть, во всех направлениях, сбиваясь с ног, чтобы выполнить распоряжение хозяина.