Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не хочешь спеть? – спросила меня Ирина.
– Могу попробовать в паре с Черзаровой, – ответил я. – Эту песню должна исполнять девушка, у меня для неё не тот голос.
– Спойте вдвоём, – согласилась классная.
Мы спели, и получилось очень неплохо.
– У вас хорошо получилось! – оценила Ирина. – Садитесь, обоим ставлю пять.
– Это «Тропинка», – продолжал я убеждать подругу по дороге к её дому, – и исполнили мы без аккомпанемента, а под музыку, да ещё совершенно новую песню… Да тебя после неё будут носить на руках!
– И ты будешь на это спокойно смотреть?
– Всем набью морды, – решительно сказал я, – и буду носить сам!
Иван Алексеевич отсутствовал, поэтому я взял в оборот маму Люси.
– Надежда Игоревна! – сказал я, когда нас усадили на кухне пить чай. – Я написал новую песню и хочу спеть её на телевидении вместе с Люсей. У вас нет возражений?
– А она сможет? – с сомнением спросила мать.
– Сегодня мы пели дуэтом, – сказал я. – Результат – две пятёрки и восхищение класса. Мне самому понравилось, хотя пели без музыки. А там она будет играть на пианино, а я на гитаре. Должно замечательно получиться. Зря вы, что ли, тратились на обучение? Только ей нужно немного укрепить голос. Есть простой и действенный способ, которым я пользуюсь, но он немного необычный.
Одним словом, я её уломал и показал Люсе, что и как делать.
– Я тоже буду укрепляться! – заявила Ольга. – Возьмёшь на телевидение?
– Тебе не нужно, – сказал я, взлохматив ей волосы. – Ты и так громко кричишь, аж в ушах звенит! Ладно, я побежал домой. Сегодня же начну подбирать мелодию и напишу текст.
За один вечер мелодию не подобрал и заканчивал эту работу на следующий день, а песней занялись в воскресенье, когда я после завтрака пришёл с гитарой к Черзаровым.
– Давай я сыграю и спою, – сказал я Люсе, – а ты слушай. Потом я буду играть, а ты подбирай мелодию. В юном месяце апреле в старом парке тает снег, и весёлые качели начинают свой разбег. Позабыто всё на свете…
Я закончил песню и отложил гитару. Мать Люси стояла в дверях кухни и смотрела на нас, Ольга уселась на диване, показывая своим видом, что убрать её оттуда можно только по частям, а удалившийся в комнату дочерей отец приоткрыл дверь, чтобы лучше слышать.
– Ну как? – спросил я Люсю.
– Нет слов, – сказала она. – Играй первую часть.
Мы работали весь день, оторвавшись только на обед, но к вечеру Люся подобрала мелодию. Слова она знала, так что в конце мы сыграли и спели.
– Вам немного потренироваться, и можно ехать в Москву, – сказал Иван Алексеевич, – а для Минска уже сойдёт. И песня замечательная, и поёте вы просто здорово!
Я оставил у них гитару, и в следующие три дня мы после школы по часу пели и играли, оттачивая исполнение. Вечером в среду я решил, что в дальнейших тренировках нет смысла, потому что лучше мы не споём.
– Завтра отправлю письмо Валентину, – сказал я Люсе. – Мы с ним об этом договорились в прошлый раз. Так что готовься к славе.
Письмо мама отдала почтальонше, когда та разносила почту. Было это в четверг, а в понедельник без предупреждения приехал Валентин. Сергей подогнал машину к школьной ограде на то же место, что и в прошлый раз. Валентин не дал нам даже заехать домой.
– Совсем нет времени! – отрезал он. – Позвоните из учительской матерям и отдайте друзьям портфели. Едем прямо на телецентр. Самохин будет там только до двенадцати. Если не успеем, считайте, что зря проездили.
Мы успели, и уже через три часа после отъезда Сергей привёз нас обратно и высадил возле школы. После пробы в студии сделали запись номера, а потом мы втроём перебросились несколькими фразами по заранее разработанному сценарию. Всё, как в прошлый раз, только эта песня, исполненная в два голоса под аккомпанемент гитары и рояля, звучала намного выразительней и красивей, чем моё первое сольное выступление. На прощание Самохин предупредил, что, поскольку уже двадцать восьмое декабря, нас покажут не раньше чем через неделю.
Следующий день был последним учебным в первом полугодии, и нам в конце занятий продиктовали четвертные оценки. Как и в первой четверти, у нас с Люсей были одни пятёрки. Наверное, когда Сашка об этом услышал, у него зачесался лоб. Надо будет сказать, что я не собираюсь отбивать пальцы о его башку. После уроков я проводил Люсю домой. У них в большой комнате уже стояла ёлка, пока и без игрушек. Отца не было, сестры – тоже, а мама жарила котлеты.
– Добрый день, Надежда Игоревна! – поздоровался я. – Можете поздравить отличников.
– Молодцы! – высказалась она, переворачивая котлеты. – Подождите, я сейчас закончу.
– Мама, вы с папой не обидитесь, если я встречу Новый год у Гены? – спросила Люся.
– Конечно, обидимся, – ответила Надежда, – но не будем возражать. К этому придётся привыкать. Рано у вас всё…
– Моя мама на днях говорила то же самое, – сказал я. – Но Люсе у нас рады, и нам не собираются мешать.
– Здесь вам тоже никто не мешает. Поможешь дочери нарядить ёлку?
– Конечно! Где игрушки?
– За ёлкой, в посылочном ящике, а катушка с нитками на столе. Идите, а я пока здесь всё закончу.
С ёлкой мы провозились меньше часа. Игрушки были почти такие же, как у нас, только у нас было больше шаров и они не вешали конфет. Наверное, и я не буду их вешать. Сейчас я почти не ел конфет, а когда был маленьким, таскал их с ёлки, доводя сестру до слёз.
– Почему все игрушки не делают на прищепках? – задал я риторический вопрос, чуть не уронив шар. – Возишься с нитками…
– Взялся помогать, так помогай! – отозвалась Люся, быстро и ловко обвязывая ушки игрушек и закрепляя их на ветках. – У вас ещё нет ёлки?
– Завтра утром побегу рубить. Отец был занят, да и завтра рано не освободится.
– Можно мне с тобой?
– Тебе можно всё! – разрешил я. – Только лучше я позвоню, когда ёлка уже будет дома, а ты поможешь её наряжать. У тебя это хорошо получается. А идти… Понимаешь, в лесу ёлок навалом, но выбрать красивую не так легко. Придётся походить, а там снега по колено, да и холодно.
– А если взять лыжи?
– Снег свежий, – возразил я. – Мороз, и нет лыжни. Замучаешься на лыжах тащить елку. Я лучше схожу по дороге, там недалеко до ельника.
– Значит, мне