Мне так нравится, - сознался Марат. - А вообще, я подумал, и наверно тебе стоит говорить мужчине конкретно, как он должен тебя называть. Но не просто котенок, зайчик, лапочка. Это в быту. А вот как в постели ты хочешь, чтобы тебя называли. Прямо так и говори ему:

"Обожаю, когда меня называют в постели сучкой". Или ведьмой. Или львицей, маленькой девочкой, мокрой щелью. Ну, придумай сама. Но и выбор ему дай. Так будет легче, чем угадывать. Я вот офигею, если меня девушка в постели назовет "Мой дракон". А то мы... столько раз с тобой это обсуждали, а так и не договорились. Точнее ты так и не сказала, как тебя можно называть...

Да-да, я учту, - засмеялась Алена. - Только не скажу, как именно мне нравится. Давай, ищи свои трусы, мой лев. И шлепай домой, там подрочишь. Мне сегодня на свидание ещё идти. С очень интересным взрослым человеком.

Марата кольнуло в районе солнечного сплетения. Свидание? И что она там будет делать?

Так, это что такое, я ревную? Не понял? спросил он сам себя.

Алена довольно засмеялась и чмокнула его в щеку.

Я сама волнуюсь, - прошептала она ему на ухо. - Одевайся уже...

Ровно через сутки Марат снова был у заветной двери. Конечно, ему очень хотелось узнать, чем закончилось свидание у Алёны. Тем более что та сегодня не только не вышла на пробежку, но и в школе не появилась. Звонить он ей не хотел, поэтому избрал привычный способ - личный визит.

Дверь долго не открывалась. А когда открылась, то юноша понял что у Алёны все хорошо. Прямо замечательно. И что дома у нее кто-то есть.

Я, верно, не вовремя, - сказал он, критично рассматривая перекошенную майку на плечах, и разные носки на ногах.

Да ладно, - втиснула его в квартиру Алёна. - Скажешь что мой одноклассник, пришел, типа, проведать. Ты мне нужен на минуту...

Проходи, - сказала она шепотом. А потом очень громко добавила:

Знакомьтесь! Это Алексей, а это Марат, мой одноклассник, мы с ним бегаем по утрам.

Очень приятно, - проблеял Марат. - Я думал, что ты заболела...

Мы с Алексеем познакомились буквально месяц назад, он меня пригласил в ресторан вчера, вернулись поздно, - продолжала разъяснять ситуацию Алёна. – А родители у меня уехали…

Марат понимал, что его используют, и примерно догадывался - для чего. Алёна показывала своему новому "партнеру", что у него есть соперник. И в гораздо более выгодном положении - то есть в одном классе. Алексей оказался довольно высоким моложавым мужчиной, лет сорока, как определил Марат. Одет просто, но дорого. Колец на руках нет, татуировок нет. Больше всего похож на чиновника - сообразил юноша.Ну, наверно, неплохой выбор... Между тем Алёна выспросила Марата о школьных новостях, даже записала выдуманное домашнее задание.

Ты бегать то завтра будешь? - спросил Марат под конец представления.

Посмотрим, - ответила Алёна. И спросила в свою очередь:

Ты уже пошел?

Но это звучало не как вопрос, а как утверждение.

Конечно, - отозвался молодой человек. - У меня ещё куча дел...

Оказавшись в подъезде, Марат долго прислушивался к себе. Что он испытывает? Сожаление? Ревность? Нет, ничего нет. Вообще ничего. Нет никакой Алёны. Нет никакого Алексея. Марат даже забыл номер квартиры, куда он заходил дважды на дню целых полгода. Память все это вычеркнула, словно стёрла с жёсткого диска мозга все ненужное и неважное. Марат пожал плечами, и, не оглядываясь, пошел вниз по ступеням.

Улица встретила его ярким солнцем в небе, мокрым снегом под ногами, и неистовой капелью с крыш. Середина зимы, а такое впечатление, что настоящая весна.

Вечером, спустя несколько дней после расставания с Аленой, Марат тренировался. Тренировки у него выработались особые.

Например, сейчас он отжимался. Прямо перед лицом у него лежал листок бумаги, на котором столбиком была написана таблица умножения «на двадцать три».

Один умножить на двадцать три. Два на двадцать три… Семь на двадцать три. Девять на двадцать три…

Справа лежала «Геометрия». Слева – «Юридическая психология».

Запомнив таблицу, Марат перешел на отжимания на трех пальцах, подвинув к себе «Геометрию». И снова отжимания, пока весь параграф не был прочитан.

Юноша знал, что все, что он только что прочитал, отложится намертво в памяти. Он будет способен повторить весь текст учебника, со всеми формулами, рисунками, графиками, и, естественно текстом – наизусть.

Перешел на запястья. Снова отжимания. Но теперь он читал главу «Психологические особенности допроса». Он был способен проделывать такое часами.

Сотни отжиманий. На кулаках, на пальцах, на одной руке, с поднятой ногой. Дыхание ни разу не сбилось, грудь мерно и порционно втягивала и выпускала воздух. Текст строчками намертво вцеплялся в мозг.

Следующий листок. Таблица умножения на двадцать четыре. Следующий параграф... Следующая глава.

В ухе зазвонил наушник телефона.

Марат досадливо поморщился. Вышел в упор на кулаки.

Да, – сказал он в пустоту.

Марат! – раздался в наушнике панический голос. - Приходи!

Шишкина? – отозвался он. – Тебе что, в спину некого потыкать?

Марат! У меня день рождения, - голос набирал панические интонации. – У меня тут девчонки. И два парня. Из армии пришли. Они нас сейчас насиловать будут!

Я слушаю, - сказало Марат. – Внимательно.

Мы их на улице подцепили. А они не уходят, Шишкина чуть не плакала. – Они там сидят. Все разбегаются. Сейчас я одна останусь. Аня Травина тоже тут. Да твою мать, - Марат продолжал отжиматься, и мозг его работал быстро и четко. – Сколько у вас там водки осталось?

Чего? – всхлипнула Наталья.

Сколько. У вас осталось. Водки? – четко спрашивал Марат.

Там, полбутылки… Это они принесли. Марат, скорее…

Сколько. У тебя на руках. Сейчас денег? Двести рублей будет?

Да! – Наталья явно паниковала.- Зачем? Водка… деньги?

Шишкина, оставайся там. Успокойся, улыбайся. Успокой всех. Разговаривай с мальчиками нормально, - Марат встал и начал искать уличную одежду. – Сколько там еще парней?

 Да они только двое…

Шишкина, я буду через двенадцать минут. Не дергайся, все будет нормально, не паникуй только, ради бога. И не угрожай. Не пытайся их выгнать ни в коем случае. Ты поняла? Я уже иду. Ты поняла?

 Да поняла я. Скорее!

Не паниковать. Улыбайся. Успокаивай. Заигрывай. Все будет хорошо. Я уже иду… Мам, я на день рождения, там у Шишкиной, а я и забыл!