Так. Молодец. Брякнула. Мило и любезно. Теперь Сокол окончательно убедится, что берет в жены идиотку!

Но Ралидж не обиделся. Он с готовностью обернулся к девушке:

– Мне было не до еды, ясная госпожа. Ночью меня самого чуть не съели.

* * *

Роль оказалась сложнее, чем ожидал Орешек. Одно дело – морочить гарнизонную солдатню, это пожалуйста, хоть с утра до поздней ночи. Но смотреть в лицо Волчице... Парень знал: тот, кто нагло пялится на Дочерей Клана, рискует потерять глаза (а то и вместе с головой). Это относилось не только к рабам и Отребью.

Но сейчас летели в Бездну все правила, законы и порядки. С этой госпожой надо было вести себя так же свободно, как с девчонкой из трактира, разве что немного полюбезнее.

Орешек заставил себя поднять глаза.

А что, очень даже симпатичная девушка, стройная, высокая. Больше всего красят юную госпожу волосы – великолепная черная грива, буйная и неукротимая. И еще хороши глазищи в пол-лица. Платье на ней старомодное, но цвет подчеркивает ясную зелень глаз. Лиф сколот серебряной брошью: свернувшаяся в кольцо волчица. Эта брошь больше всего смущала Орешка: напоминала, с кем он имеет дело, заставляла отводить взгляд.

Парень обрадовался, когда Дочь Клана нарушила враждебное молчание. Язык у него от рождения был прицеплен исключительно удачно, а тут еще подвернулась такая благодарная тема... Орешек уже успевший утолить голод, отодвинул блюдо и начал красиво, с подробностями расписывать свои недавние похождения. Начало рассказа было наглым, но убедительным враньем, а конец – чистой правдой, изложенной в самом выгодном для Орешка свете. Про серебряный пояс он не сказал ни слова, сам не зная, что заставило его выкинуть из рассказа столь живописную деталь...

Оказалось, что девушка почти ничего не слышала о Храмах Крови. Орешек, прервав повествование, пустился в исторический экскурс, подражая голосу Илларни и ссылаясь на древних авторов (большинство из которых он никогда не читал). За это он был вознагражден почтительным вниманием Арлины. А когда возобновленный рассказ дошел до поединка возле каменного дракона, зеленые глаза потрясенно распахнулись.

Раздавшиеся сверху пять ударов колокола помогли девушке стряхнуть чары. Арлина неуверенно, почти жалобно произнесла:

– Наверное, все это неправда...

– В чем дело, госпожа? – охотно отозвался Орешек. – Прикажем оседлать коней, возьмем отряд для охраны и съездим поглядеть. Думаю, что смогу найти эту поляну, если двигаться по ручью от места, где был мой лагерь.

Поверила. Лицо, как у ребенка, на глазах которого оживает жутковатая, но потрясающе интересная сказка.

– А слуги... все погибли?

– Все, ясная госпожа.

– Очень... очень страшно было?

– Не страшнее, чем в поединке на мечах! – нахально и хвастливо заявил Орешек.

– В поединке на мечах... – протянула девушка. Внезапно она очнулась, взгляд вновь стал дерзким и вызывающим. – Когда двоюродные братья везли меня сюда, я спросила: могут ли они сказать о моем женихе хоть что-нибудь хорошее? Прежде чем ответить, братья долго думали. Очень долго, господин мой! Наконец Эйгидан Надежный Арбалет вспомнил: «Ралидж много времени посвятил благородному искусству карраджу и владеет мечом с поистине удивительной ловкостью...»

Девчонка напрашивалась на ссору, но Орешек даже не заметил этого – так напугало его упоминание о двоюродных братьях.

– Где же эти уважаемые Волки? – осторожно поинтересовался он. – Почему мы до сих пор не поприветствовали друг друга?

– Уехали! – горько ответила девушка. – Уехали сразу, как только привезли меня сюда! Отказались даже заночевать в крепости!

– Но отчего же?.. – спросил Орешек, с трудом скрыв облегчение.

Арлина вскочила, черные волосы взметнулись, словно подхваченные ветром.

– Не делай вид, будто не понимаешь! – гневно крикнула она. – Этот брак оскорбителен не только для тебя, но и для меня... для всех Волков! Чтоб Волчицу... как рабыню... в обмен на мир между Кланами... – Голос ее прервался, она села, опустила голову и продолжила негромко: – Да, конечно... Пусть лучше будет плохо мне, чем всем Соколам и Волкам. Но это так тяжело!

Как бы девчонка не вздумала разреветься... Орешек наполнил кубок.

– Прошу тебя, светлая госпожа, выпей вина и успокойся. Я понимаю твои благородные чувства и надеюсь сделать твою ношу хоть немного легче.

Девушка подняла голову. В уголках глаз дрожали слезинки, но взгляд снова стал колючим.

– Какая галантность! Интересно, мой господин вел бы себя так же, если бы вместо меня на этой скамье сидела Авизана Чистая Вода?

Новая загадка? Что прикажете отвечать?

Девушка заметила недоумение собеседника.

– Только пусть Сокол не притворяется, будто забыл женщину, благодаря которой стал Хранителем этой крепости!

Что ж, кажется, Орешек догадался, как надо себя вести.

– Конечно, помню! – бодро откликнулся он и поднял кубок, который все еще держал в руке. – С благодарностью выпью за ее здоровье!..

И тут же понял, что допустил ошибку, – таким презрением сверкнули зеленые глаза.

– Вот теперь ты настоящий, господин мой! Вот она, истинная цена твоей любезности и хорошим манерам! Насмехаться над несчастной женщиной, чью жизнь ты сломал!

Орешка точно дубиной по голове шарахнули. Надо ж быть таким горелым пнем, такой дубовой бадьей – забыть рассказ языкастой служаночки о том, что Ралидж изнасиловал Дочь Рода, за что и был изгнан в эту глушь!

Но Волчицу надо срочно усмирить. У него хватает трудностей и без этой разъяренной зверушки...

Дальнейшее стоило Орешку огромного внутреннего усилия: пришлось заставить себя прикоснуться к высокородной госпоже. Парень сказал себе, что все это – лишь сцена из спектакля, а девушка – его партнерша-актриса.

И сцену эту способный ученик великого Раушарни провел отлично.

Он положил руки на плечи девушки и встряхнул ее. От неожиданности Арлина сжалась. Лицо этого странного мужчины исказилось в усмешке, похожей на гримасу боли.

– Что? – негромко сказал он новым, страшным голосом. – Трудно выйти замуж за распутника, убийцу, негодяя? Ничего, не стесняйся, я и не к таким кличкам привык! А ты подумала о том, каково приходится человеку, который почти мальчишкой наделал глупостей, а потом всю жизнь расплачивался за них? Человеку, которому приписывают чуть ли не все мерзости, совершенные в Грайане? И не оправдаешься, не отмоешься... и чем дальше, тем длиннее и тяжелее хвост грехов, который тащится за тобой, как цепь за рабом... и хочется махнуть на все рукой падать все ниже и ниже... все равно для всех ты подонок и мразь, даже для своего Клана...

Он шагнул прочь, рухнул на скамью и спрятал лицо в ладонях.