Именно поэтому Таннеру сходят с рук все его выходки, а Джеймс готов ему аплодировать. (А впрочем, чем черт не шутит! Он и сам сможет набедокурить с Таннером, и ему это тоже сойдет с рук.)

– Винни, – говорит жене Джеймс, когда та вернулась с работы и сбросила туфли (она разувается сразу же, как только приходит домой. Говорит, будто туфли ей жмут, несмотря на то что предпочитает удобные мокасины на плоском каблуке). – Мне кажется, я нашел идею для нового очерка.

– Чуть позже, – уклоняется от разговора жена.

– Винни, – повторяет Джеймс и следует за ней.

Она заходит в крошечную спальню их сына, где их сынишка пытается читать своей ямайской няне книжку про динозавров.

– Пур… пур… – произносит мальчик.

– Пурпурный, – подсказывает Винни. (С нетерпением, мысленно отмечает Джеймс. У Винни не хватает терпения на их сына и вообще на детей терпения не хватает.)

– Лучше дай ему самому догадаться, – говорит Джеймс. И тут же по выражению лица Винни видит, что ляпнул что-то невпопад. В который раз.

– Джеймс, – обращается к нему Винни, – если бы я всякий раз дожидалась, пока окружающие сами обо всем догадаются, у меня бы на это ушла целая жизнь.

– Полагаю, ты имеешь в виду меня, – замечает Джеймс.

– Я сама уже не понимаю, о чем говорю, – бросает в ответ Винни.

(Явно лжет. Просто хочет избежать ссоры.)

Джеймс плетется вслед за Винни на кухню. Винни снимает серьги и кладет на разделочный стол. Потом открывает холодильник и вынимает три ломтика моркови.

– Я тут задумал написать очерк о шимпанзе, – говорит Джеймс.

Винни ничего не отвечает, лишь удивленно приподнимает брови и откусывает половинку морковного ломтика.

– Знаешь, сейчас появилось много новых теорий, – продолжает Джеймс. – Теорий, которые вполне применимы и к людям. Например, Таннер – это альфа-самец.

– Ты разговаривал с Таннером? – спрашивает Винни.

– Нет, – отвечает Джеймс. – Но я собираюсь с ним поговорить. По поводу этой теории. Я мог бы даже написать о нем. Использовать его в качестве примера.

Винни отвечает коротким злым смешком:

– Ты ведь знаешь, его агенты ни за что этого не позволят сделать.

– Я мог бы изменить его имя.

– Ты разговаривал с Клеем? – интересуется Винни.

(Снова она его игнорирует. А ведь раньше прямо из кожи вон лезла, когда он разговаривал с ней о работе.)

– Я же сказал тебе – да, разговаривал. Иначе как бы я узнал о приезде Таннера?

– Ну и как они там… Клей и Вероника?

– Не знаю, – говорит Джеймс беспомощно. В который раз он теряет контроль над разговором.

– Вероника все еще угрожает Клею разводом?

– Неужели она угрожала ему разводом?

– Так она, во всяком случае, говорила. Последний раз, когда мы виделись. Когда Таннер был в городе.

– Ах да, припоминаю, – кивает Джеймс. Он переходит на примирительный тон. Теперь это его единственное спасение. Каким-то образом Винни удалось перевести их разговор на скользкую, грозящую неприятностями тему. И для Джеймса такой поворот чреват проигрышем.

– Пора бы Клею поумнеть, – замечает Винни. – Она от него уйдет, если он будет вести себя так же, как в последний раз, когда сюда наведывался Таннер.

– Ты разговаривала с Вероникой? – спрашивает Джеймс.

– Я общаюсь с ней, только когда приезжает Таннер. Право, Джеймс, у меня так мало времени.

– Знаю.

– И к тому же она не настолько интересный человек. По сути дела – обычная домохозяйка.

– Ты права.

– Ты не против? Мне надо сделать еще кое-какие звонки, – говорит Винни. – У нас сегодня была важная конференция по Интернету, и, возможно, потребуется мое дальнейшее участие.

– Так это же здорово! – притворно восхищается Джеймс, после чего уходит в маленькую комнату, которую называет своим кабинетом. Он испытывает облегчение. Словно едва избежал крупной неприятности. И усаживается перед своим компьютером.

Что бы там ни было, говорит себе Джеймс, а все-таки их брак с Винни лучше, чем у Клея и Вероники.

Вероника – сестра Таннера и жуткая сучара, еще хуже, чем Винни. (Когда-то она была красавицей, но потом опустилась и растолстела.) У Клея и Вероники двое детей. Сам Клей – скульптор. Он становится знаменитостью. Имеет любовниц. (Вероника для него – что каменный жернов на шее. Она не работает и вообще никогда не работала. По крайней мере если Винни останется одна, она сумеет позаботиться о себе.)

Примерно через час в его кабинет заходит Винни.

– Я тут думала, – говорит она, – насчет этой твоей идеи.

– Ну и?…

– В ней есть скрытый порок. Если Таннер – альфа-самец, то кто же в таком случае ты, Джеймс? – Она загадочно улыбается и выходит из комнаты.

Таннер Харт в ударе. Сидя в дальнем конце вип-зала в «Хаосе» (в этот зал можно попасть только на особом лифте, доступ к нему осуществляется через отдельный вход, рядом с которым стоят два охранника и молодая дама со списком в руках), он курит одну за другой сигареты «Мальборо» в красной пачке и пьет мартини. Таннер Харт смеется. Таннер Харт щурится. Таннер Харт кивает, глаза его полны удивления, рот широко открыт.

– Ага, да-да, конечно, припоминаю. Мы встречались на съемках «Выкидного ножа», ну и как с тех пор ваша жизнь? У вас еще, кажется, была собака и что-то там с ней случилось, кажется, со слоном? Ах да, кошка, конечно, кошка. – И тут же обращается к кому-то еще: – Да, той ночью мы оторвались не слабо. Может, состыкуемся и куда-нибудь заедем? Ну ладно, потом обо всем потреплемся… У тебя все в порядке? А? Выглядишь классно!

Таннер Харт смотрит на часы. Скоро ему все это наскучит. (Идет очередной премьерный показ его фильма.) Через час он сможет прихватить очередную девчонку и отправиться в гостиничный номер. Потом его снова охватит скука. (И ему придется проделывать все то же самое по второму разу, что само по себе не менее скучно.)

– Джимми! – выкрикивает Таннер.

Сквозь толпу проталкиваются Джеймс и Винни Дийк. Они еще не успели снять пальто. Джеймс выглядит так, словно страдает от зубной боли. Винни кажется усталой и раздраженной. («С тех пор как женился на Винни и обзавелся ребенком, Джеймс так и катится по наклонной, – мысленно отмечает Таннер. – Вид как у заключенного. Придется мне его освободить. И Винни выглядит словно в воду опущенная – надо бы хорошенько ее оттрахать. Ее тоже следует вытащить на свободу».)