Меня словно водой ледяной окатили. Спина стала прямая до боли, подбородок гордо вскинулся, взгляд… взгляд я не могла бы оторвать от палубы даже при всем желании — мне было бесконечно стыдно, однако:

— Не обвиняйте небо в собственных грехах, лорд оттон Грэйд. Небеса, в отличие от вас, ограничений не накладывают.

Едва заметный реверанс адъютанту выразил мое согласие следовать за ним. Джереми, к сожалению, имя его рода мне было неизвестно, проявил верх тактичности и сопроводил меня молча до трапа, помог подняться, придерживая под локоть, затем, едва мы оказались на верхней палубе, довел до каюты адмирала, вновь поклонился и оставил одну.

Медленно, очень медленно, я открыла дверь, несмело вошла и остановилась у порога. Здесь имелось одно большое широкое окно, через которое виднелось море, небольшая терраса и практически вся палуба «Ревущего». Какая ирония — менее всего желая видеть герцога, я сейчас имела честь наблюдать именно его, поднимающегося на капитанский мостик. А в белоснежных парусах, словно запутавшийся ветер, набирали силу духи. Три духа ветра. Два темных, похожих на подвижную каплю, и висящий призраком Янир, с громадной высоты взирающий словно на меня. Несмело махнула рукой, дух отвесил церемонный поклон, я невольно улыбнулась и присела в реверансе. А после, не желая отрывать духа от работы, продолжила осмотр каюты — стол из белого дерева у окна, шкаф во всю стену, в котором через стеклянные дверки виднелись книги, свечи, разовые магические светильники, документы, стопки писчей бумаги, какие-то чертежи и инструменты для черчения, одежда, сложенная стопками. Мужская одежда. Взгляд на широкую двуспальную кровать… ощущаю, как мгновенно взмокли ладони, а по спине прошелся озноб. Здесь была всего одна кровать. Широкая, двуспальная кровать. И более никаких спальных мест! Вешалка у двери, стул в единственном экземпляре… Единственной, казавшейся несколько неуместной вещью оказалась деревянная ширма. Абсолютно новая, сверкающая свежеструганным деревом, сложенная и стоящая в углу.

— О Пресвятой, это не может быть правдой, — выдохнула я, не в силах сдержаться.

Неожиданно в двери постучали.

Отойдя на шаг, я едва слышно сказала:

— Войдите.

Все тот же Джереми открыл дверь, поклонился, затем внес… два моих чемодана и один, черный из дорогой кожи, который не мог принадлежать мне. И все три предмета багажа адъютант донес до шкафа, после чего открыл чемодан герцога, торопливо и с заметной сноровкой расставил все по шести свободным полкам. Замер. И торопливо разместил все вещи на двух, оставив четыре совершенно свободными. Затем, боясь даже взглянуть на меня, поклонился, торопливо произнес «Приятного отдыха, леди Уоторби» и покинул каюту.

Мне хотелось умереть. Упасть на постель и зарыдать. Хотелось покинуть каюту и броситься в море… Хотелось… Но я молча подошла к чемоданам, достала расческу и, остановившись у окна, начала медленно приводить растрепанные Локаром волосы в порядок.

А там, в парусах, ритмично, словно подчиняясь бою неведомого барабана, двигались, будто по контуру знака бесконечности, два духа ветра. И корабль помчался по волнам, направляясь в закат — Южная армада покидала залив.

Лично мне время отплытия казалось несколько странным, учитывая скорое наступление ночи, но едва сумерки сгустились, все корабли как один подернулись светящейся зеленой дымкой. «Призрачный флот» — именно так прозвали корабли империи в летописях завоеванных королевств… теперь я поняла почему. Представляю, что думали жители портовых городов, едва в морской дымке возникали окутанные зеленым светом корабли… Наверное, издали они казались прекрасными… издали.

Дверь открылась, вырывая из сонма странных мыслей и образов…

— Вы все это время стояли у окна? — прозвучал несколько недоуменный вопрос.

Вздрогнув, перевела взгляд на волосы, которые не просто блестели, они едва не искрились. Молча опустила расческу, невольно опустились и руки.

— Вы даже свечей не зажгли, — продолжил оттон Грэйд. — Прискорбно.

Шум закрываемой двери, проворот ключа, по-мужски твердые шаги к шкафу — и вскоре в каюте ярко сверкал магический светильник, заливая все мягким мертвым светом. Затем захлопнулись ставни, отрезая нас от всего корабля, и герцог вновь заговорил:

— Удобства.

Невольно оглянулась на него, увидела неприметную дверь близ шкафа, на которую лорд не просто указал — прошел, открыл и продолжил:

— Воду беречь. Естественно, душевая имеется лишь в моей каюте, но запасы пресной воды на корабле все же ограничены, прошу это учитывать. — Дверь вновь была закрыта. — Вещи разложите самостоятельно, уверен, монастырское воспитание способствует выработке полезных умений. Ужин через пятнадцать минут, на этом все.

Расческа выпала из ослабевших пальцев и с глухим звуком оказалась на полу.

— Что-то не так? — поинтересовался лорд, расстегивая мундир.

Набрав побольше воздуха, я решительно сказала:

— Лорд оттон Грэйд, я требую отдельную каюту, я…

— Ари, это не обсуждается.

Он скинул мундир, бросил его на спинку единственного стула, затем одним движением через голову снял рубашку, швырнул поверх мундира и подойдя ко мне, оторопевшей от его бесстыдства, продолжил:

— Это единственный приемлемый для вас вариант, леди Уоторби. Каюта капитана втрое меньше, офицеры проживают в общей, для солдат и матросов также общее помещение в трюме. Я понимаю, что «Ревущий» показался вам огромным кораблем, но это военное судно, леди, последнее, о чем здесь заботятся, это об удобстве.

Я осторожно сделала шаг назад, отступая от полуголого герцога, но не могла не попытаться:

— Почему бы мне не занять каюту капитана, ведь ваша вполне располагает достаточным местом для двоих и…

— Ариэлла, — перебил меня оттон Грэйд, — а здесь и будут проживать двое — вы и я. И повторю, это не обсуждается. Надеюсь, вы обратили внимание на двуспальную кровать, размещенную здесь? Ее доставили в полдень исключительно для вашего комфорта.

Мне вдруг показалось, что корабль как-то особо сильно качнуло… А еще вдруг стало темно.

* * *

— Леди Уоторби, каюсь, я не приготовил нюхательных солей, но если вы настаиваете, они здесь будут уже к утру, — голос герцога прозвучал откуда-то из темноты, затем к моим щекам вновь приложили что-то холодное и мокрое. — Ари, полагаю, уже можно прийти в себя, — раздраженно заметил оттон Грэйд.

Я медленно открыла глаза. Магических светильников теперь было два — оба шарика мерцали под потолком, застыв в неподвижности… В следующее мгновение я осознала, что полулежу, причем не особо удобно и как-то вовсе неприлично. Осторожно повернув голову, встретилась взглядом с раздосадованным лордом и не сразу поняла суть происходящего… Но затем! Я оказалась полулежащей у него на руках, сам герцог сидел на кровати и удерживал меня… находясь во все том же полуголом виде! Но самое ужасное — лиф моего платья оказался развязан!