Идея – вытащить у него телефон – по-прежнему оставалась неосуществимой. Но он уже столько часов сидит за этим столом, передвигаясь лишь в направлении туалета. Студия, к сожалению, тоже на первом этаже. А там несколько компьютеров, большие мониторы. Но Элиза, может, впервые в жизни почувствовала страх, когда он ее схватил, и не решалась войти в студию, включить компьютер, просто поискать. Там масса портретов и групповых фотографий. Она твердо решила унести, сколько сможет. Если он помогает бандитской группировке или состоит в ней, там вполне может быть фото похитителя или убийцы Валерии. Они обманом заставили ее проторчать здесь столько времени, она должна принести следствию все, что возможно. Поскольку его телефон вообще перестал звонить, значит, эти люди уже скрылись, только Элиза может помочь их найти.

Она быстро отбежала от двери кухни. Петр встал, шатаясь, что-то бормоча, куда-то направляясь. У этого типа оказался какой-то немыслимо выносливый организм. Нормальный человек уже, наверное, умер бы от такого количества спиртного. А он даже не спит уже столько времени. И помнит, подонок, где туалет. Значит, не забыл, где студия. Она быстро и легко поднялась на второй этаж. Здесь его спальня и кабинет. В кабинете тоже есть компьютер. Обрабатывает фото он как раз там. Ближе по коридору была спальня. Она потянула дверь, которая открылась. Элиза вошла. Мебели совсем мало, надо поискать телефон, хотя бы еще один у него должен быть. Она первый раз в этой комнате. Она осмотрелась и оторопела: огромный женский портрет в состаренной деревянной раме, под стеклом. Над кроватью – на половину стены. Элиза сначала была уверена, что это Валерия, просто очень искусно отфотошоплено. Прекрасная дама в греческой тунике положила полную красивую руку на подоконник. Все на этом снимке как настоящее. Дама как живая, удивительно передан цвет кожи – розовато-смуглой, глаза смотрят на Элизу, небольшие, темные, но такие, будто душу насквозь видят. Даже большой топаз на тунике светился, как натуральный камень под солнечным лучом. Солнечный луч золотил полную грудь, почти открытую, и округлое плечо.

Элиза подошла ближе. Нет, это, конечно, не Валерия. Очень похожа, но Валерия не такая полная, у нее крупные уши, да и стати такой у нее быть не может, и никакой фотохудожник это не добавит. Может, это актриса? Но почему они так похожи? Ох, Элиза совсем забыла, Валерия ей рассказывала, что Петр знаком с ее матерью. Наверняка это она и есть. Вспомнилась фраза сестры: «Мама всегда из себя строит греческую богиню». Да, это мать Валерии, дочь значительно проще. Но как это все объясняется? Петр хранит этот портрет в своей спальне… Может, у них любовь? Они должны быть примерно одного возраста. Тогда что значит вся эта история с Валерией, эти звонки, ее стоны? Зачем они держат здесь Элизу?

– О! – раздался за спиной уже неузнаваемый голос, как будто забулькала переполненная бочка. – Сюрпрайз! Так и знал, что ты ко мне в постель полезешь.

Лидия Сикорская вошла в кабинет Сергея с очень недовольным, даже злым лицом. Она не ответила на его приветствие. Села на стул и язвительно спросила:

– Вам зарплату случайно платят не за количество сеансов-допросов в день? Я не поняла, почему вы ко мне привязались? Я – пострадавшая, у меня убили дочь. Это я должна от вас требовать информации. Но у вас ничего нет! А таскать меня сюда, задавать дурацкие вопросы – вроде дело идет, да? Мне все говорят, что вы сроду никого еще не находили, никаких убийц. Но в нашем случае как раз нашли парня, на которого всё показывает? А почему он не в тюрьме?

– Он под подпиской о невыезде. Этого, как мне кажется, достаточно. Все или не все на него показывает – это не простая задача. Мы ее решаем. Он старается помогать следствию. Сам предложил следственный эксперимент. Я просто начал с вашего последнего вопроса. Что касается первого, то я сейчас бюджетник, поскольку занимаю должность бюджетника, уехавшего в отпуск по семейным обстоятельствам. Как пострадавшая, желающая, чтобы преступление было раскрыто, вы должны сообщить нам все, что может иметь отношение к убийству. А это очень многое, это именно то, что можете знать только вы – мать. Понимаю ваше подавленное состояние, но хамский, прошу прощения, тон принять не могу. Мы пытаемся разобраться в тяжелейшей и очень странной истории. Одна из странностей – вокруг Валерии прямо перед убийством были в основном знакомые люди. Она зачем-то приехала с мужчиной в дом Сечкина, уехали они оттуда втроем с Элизой. Элиза пропала. Совпадение? Видео мужчины, с которым была Валерия, у нас есть. Не очень хорошее качество, неудачные почему-то ракурсы, хотя техника неплохая. Но в общих чертах узнать можно, если, к примеру, видели этого человека раньше. Я не мог видеть. Убита ваша дочь. Могу вам сообщить, что мужчина на видео похож на вашего мужа Стивена Боровицкого. И я ему показывал. Кроме того, что у Боровицкого алиби – он был в Альпах, есть свидетели, кроме вас, – при ближайшем рассмотрении это явно не он. Хотя Игорь Сечкин называет имена, немного похожие. Например, Стив, Стик и так далее. Хотелось бы, чтобы вы посмотрели это видео. Сейчас появится. А кто-то из ваших знакомых или знакомых Валерии похож на вашего мужа?

– Глупый, извините, вопрос. Для вас многие могут показаться похожими. Все брюнеты плотного телосложения в возрасте сорока лет постороннему человеку кажутся похожими. Для жены на ее мужа никто не похож. Хотя таких мужчин, как я описала, даже в банке Стивена немало.

Сергей молча взял со стола указку и обвел ею на мониторе силуэт мужчины, который стоял рядом с Валерией. Затем сменил ракурс. Приблизил и увеличил его голову даже не в профиль, а чуть повернутую со спины. Мужчины нет нигде анфас. Или он знал, где камеры, или Игорь Сечкин умудрился убрать самые четкие изображения. Он в этом явно мастер. Это не говорит пока о его соучастии, всего лишь о нежелании быть втянутым в круг подозреваемых. Что понятно. Версия Стивена Боровицкого о том, что это мог быть он с Валерией, но задолго до событий, – остается тайной следствия – Сергей обещал. Подозревает Сечкина в подлянке против себя. Больше его, кажется, никто не интересует.

Лидия встала, подошла к монитору, смотрела долго и пристально. На лбу появились три глубокие морщины.

– Действительно немного похож на Стивена. – Она уже говорила другим тоном, нерешительно, медленно. – Ну, и еще на нескольких знакомых. Но я никого не могу точно узнать. Одно дело – видеть живых людей, другое – плохое изображение на видео. Так что ничем не могу помочь. Валерия жила во многом параллельной жизнью, не слишком делилась со мной. Не могу предположить, с кем она встречалась во время нашего отсутствия.

Сергей выдержал долгую паузу. Затем сказал тихо, но настолько всерьез, что Лидия побледнела:

– Прекратите лгать и выкручиваться. Вы узнали человека, который стоит рядом с вашей дочерью. Я смотрел на вас! Мне этого достаточно. Вы понимаете, что ситуация приобретает совершенно другое качество?

– Нет. О чем вы?

– Вы, разумеется, потерпевшая. Но Виталий Никитин подозревает вас в преступном замысле. Он считает, что вы могли заказать его дочь Элизу для того, чтобы Валерия, ваша общая дочь, стала единственной наследницей. Наследовать есть что.