Утром собирались спешно. Хилберт не желал оставлять на разговоры и перебирание вещей слишком много времени. Каждый миг он ждал, что в гарнизон нагрянет дознаватель – и тогда не вырваться. А нам друг без друга сейчас никак нельзя.

Странная мысль. Я то и дело возвращалась к ней, наблюдая за тем, как Хилберт застёгивает на плечах плотный дублёный нагрудник. Свежи воспоминания о том, как ему пришлось сражаться со слангерами. Одному. Но теперь у нас были союзники – и это радовало. Давало хоть какое-то облегчение.

– Давайте помогу. – Я подошла к мужу и взялась за ремень крепления на поясе.

Хилберт, конечно, мог справиться и сам, но мне хотелось ему помочь. И коснуться хотелось – дурацкое желание, которое не успеешь осмыслить и побороть, как оно уже толкает навстречу ему. Хоть мимоходом дотронуться. Вот и сейчас уже стало поздно отступать. Пальцы немели от возни с твёрдой кожей, но я всё же застегнула крепление, чувствуя, как подбородок Хилберта почти касается моего виска.

– Волнуетесь? – спросил он тихо.

Приобнял за талию – едва-едва. А я отшатнулась от него, как от прокажённого. Истеричка.

– Волнуюсь, конечно, – попыталась сгладить секундную неловкость. – Вдруг этот прохиндей заведёт нас не туда? Вдруг он только прикинулся, что подчинился мне?

Йонкер усмехнулся, покачав головой. Наверное, многие мои рассуждения о силах Стражей и Ключей казались ему наивными. Но я правда пыталась понять. Правда хотела быть полезной, а не опасной – и это желание становилось день ото дня всё сильнее. С того мига, как удалось ощутить, что могу управлять своим даром: криво, конечно, не всегда стабильно, но могу.

Мениэр Ваартиг за тот недлинный разговор, что случился у нас вчера, когда Хилберт поручил ему возиться со мной, ясно дал понять, что из-за проведённого Паулине ритуала сила Ключа в ней расщепилась – часть ушла по некоему каналу, а часть – осталась и вышла на другой уровень. Возможно, из-за моей души – но мастер, конечно, не знал подобных нюансов. Я теперь могла влиять не только на химер и порождения, но и на нормальных Стражей тоже – только это требовало очень много энергии. Не зря так тяжело мне было бежать из кареты. Не зря лопались сосуды в носу. И страшно было подумать, какой мощью воздействия я обладала бы, не забери Паулине с собой часть её.

Значит, вернуть её и передать силу Хилберту поможет только обратный обмен душами. Возвращение. Никто пока не знал, как это возможно: мастера Ордена не обладали подобными знаниями. К тому же кинжал украли и сам ритуал оставался загадкой.

Но, возможно, мастер Ваартиг сумеет ещё что-то понять, если нам удастся найти Эдит, а уж тем более – оудов. Как он сам сказал: я не могу пропустить такое событие, потому иду с вами. И это меня, признаться, радовало.

– Вы интересно смотритесь в штанах. – Голос Хилберта выдернул из размышлений. – Это очень… Хм.

Он замолчал, явно подбирая слова. Я обернулась, перекидывая только что законченную косу на спину. Он недвусмысленно оглядывал мой зад, приподняв одну бровь. И выражение лица у него было такое, что, будь я и правда его женой во всех смыслах, мы явно не вышли бы из комнаты ещё долго. Видно, только мысль о том, что внутри тела Паулине всё же другая женщина, останавливала его сейчас.

Я взяла плащ и быстро прикрыла все филейные части. Мужчины в этом мире явно пока не готовы видеть женщин в штанах. В этом плане, конечно, такой наряд чреват. Но в остальном я чувствовала себя прекрасно: наконец-то не буду запинаться о подол и собирать им тонны пыли.

Скоро мы собрались во дворе. Вотервольский замок не выходил одной стороной в Пустошь, как Волнпик, а потому до неё нам ещё предстояло идти дикими тропами, о которых знали только Стражи и, наверное, Изгнанные. Конечно: ведь они тоже когда-то служили. Наверное, они разведывали со временем и свои дороги, а потому могли возвращаться в антрекен для личных дел. Но не все – и это успокаивало немного. Ведь стоило только глянуть на пленника, которого привели, окружив, несколько Стражей, чьих имён я пока не знала, как становилась ясной справедливость решения отправлять их в Пустошь. Казнить не казнишь: потому как не за что. Но и оставлять среди обычных людей нельзя. Со временем они просто теряют контроль.

Но, как правильно сказал Хилберт, в этом они всё же не виноваты. Это просто сродни врождённой болезни. Как лишняя или недостающая хромосома. В моём мире это неизлечимо. Но возможно ли, чтобы надежды Хилберта на силу Паулине не были просто фантазиями того, кто мечтает о волшебной таблетке от тяжёлого недуга?

Я невольно посмотрела на него: никогда бы в жизни не смогла сказать, что с ним что-то не так. Хоть и видела его изнутри, на моё восприятие мужа это никак не влияло. И конечно, я хотела бы, чтобы он навсегда избавился от опасности обратиться когда-то химерой. А вот как помочь остальным – знать не знала.

Обговорив ещё раз всё, что могло ждать нас в Пустоши, мы наконец выдвинулись в путь. Дине, конечно, сразу прилепилась ко мне, постоянно запахивая плащ, пытаясь спрятать ноги, которые под этими мешковатыми штанами мог разглядеть лишь тот, кто обладает рентгеновским зрением. Но и этого йонкери было достаточно. Она слегка удивлённо смотрела на меня: я никакого дискомфорта вовсе не испытывала. Вдоволь наглядевшись на меня ещё в комнате, Хилберт перестал обращать на мою одежду внимание. Другие же мужчины при нём, видимо, просто опасались на меня глазеть.

– Почему вы решили, что это удобно? – наконец спросила девушка.

– Вот доберёмся до Пустоши, и вы поймёте.

Дине вздохнула, и дальше мы пошли молча.

Пленник почти ни с кем не разговаривал, только вёл за собой, время от времени давая необходимые пояснения. Все пребывали в страшном напряжении, хоть до Пустоши ещё не дошли. Возможно, ожидали, что дорога эта окажется ловушкой – кто знает? Мне и моим силам никто не доверял – уже наслушались о моих сомнительных подвигах. Пожалуй, верил в меня только Хилберт: только его поддержку я чувствовала так чётко, что о неё можно было опереться, словно о каменную стену.

Он шёл прямо передо мной; длинный шерстяной плащ мерно покачивался за его спиной, и Хилберт время от времени откидывал его от бедра – и тогда я мельком успевала увидеть рукоять меча. Стражи тихо о чём-то переговаривались, но старшие по рангу не присоединялись к их сдержанной болтовне: то и дело озирались, прислушиваясь.

– Здесь тоже могут порой попасться порождения, – пояснил Хилберт чуть погодя, когда я поравнялась с ним: надоело рассматривать спину, хотелось видеть лицо. Хотя бы профиль.

Дине давно уже повисла на руке Алдрика. Она выглядела сейчас человеком, который совсем не приспособлен для такого путешествия: хоть и напросилась идти вместе со всеми на правах Стража. И я с удивлением заметила под полой её плаща меч в ножнах. Неужели умеет с ним обращаться? Казалось, что ловко она умеет махать только кисточкой. Интрига.

Какой бы долгой ни показалась дорога до Пустоши, но и она подходила к концу, как сказал Алдрик между делом. Тропа эта, и правда полудикая, петляла среди каменных громад гор, то взбираясь на их плечи, цепляясь за самый край, то спускаясь в расщелины, когда казалось, что гранитные бока раздавят нас всех, как муравьёв. Я, конечно, пыталась идти сама, но без помощи Хилберта всё равно переломала бы себе ноги, не пройдя и половины пути. Когда самый трудный участок завершился, все остановились на короткий привал.