Вопросы у меня были, но я предпочла их не задавать. Кроме одного:

— Я все поняла, Роланд. А как же быть… — я немного помялась — с оплатой?

— Ты все узнаешь в свое время. — Маг опять улыбнулся своей ласковой, чуть дразнящей улыбкой. — Я тебе на днях позвоню.

Он легко поднялся с лавочки и пошел к воротам. Я шагала следом, лихорадочно пытаясь сообразить, почему три часа должна просидеть дома в полном молчании. Когда мы проходили через ворота, Роланд галантно пропустил меня вперед, запер створки на большой амбарный замок, небрежно кивнул мне и, не оглядываясь, быстро пошел по каким-то своим магическим делам. Я поспешила в свой салон.

Увидев меня, Синтия оживилась, встала из-за стойки и радостно сказала:

— Ну вот, я тебя эти два часа прикрывала. Приходила Алиса, я сказала, что ты с утра была, а потом… ну, отравление, живот разболелся, и ты пошла к врачу. Хозяйка была в салоне не более часа, но, может, еще вернется. Так что ты пока посиди на моем месте, а я чаек попью. Виктор Иванович давно зовет. Если Алиса придет — скажи, что я зашла к Сумкину на минуту, передать просьбу одной клиентки. И тут же постучи нам в дверь!

Администраторша скрылась в кабинетике Сумкина. Меня более чем устраивал такой поворот событий. Во-первых, мы прекрасно можем подменять друг друга, а значит, я всегда смогу отпроситься, если возникнет надобность. Во-вторых, сейчас мне просто позарез был нужен телефон. Но, однако, неужто у придурочного психотерапевта такой вкусный чай? Синтия пьет его каждый день, и все никак не напьется! Подивившись, я взяла трубку и начала набирать нужные номера.

Ровно в половине седьмого небольшая, но дружная компания сидела в засаде. Мой верный друг Альбертик с видеокамерой ошивался возле фонтана, изображая интуриста, очарованного рижскими достопримечательностями. Он рьяно снимал на камеру все, что только попадало ему на глаза, сопровождая съемку фразами «О, майн гот!» По-моему, выходило весьма натурально, прямо как в немецкой порнушке.

Две моих подружки, Люда и Танюша, сидели за столиком в самом кафе. Они потягивали кофе из пластиковых стаканчиков, и увлеченно рассматривали толстенный журнал мод. Я окопалась на лавочке сбоку от кафе. Поскольку меня, единственную из всей компании, Лена прекрасно знала в лицо, пришлось прибегнуть к маскировке. На голову я нацепила огромную уродливую белую панаму, под которую старательно запихнула скрученные узлом русые волосы. Взамен несколькими заколками я прицепила прямо к панаме три черных клочка волос, которых мне продали на рынке под видом шиньонов. На моем носу красовались черные очки в пол-лица, губы были выкрашены алой помадой оттенка «вырви глаз». На мне был темно-розовый льняной сарафан с черными стоптанными босоножками — единственной обувью совсем без каблука. В руках красовалась желтая роза. Конечно, в таком виде я привлекала нездоровое внимание прохожих, зато могла надеяться, что Лене меня ни за что не узнает. Не станет же она присматриваться ко всем городским сумасшедшим!

Без пяти семь в парк пришла Катюша. Я узнала ее сразу. В жизни девушка оказалась даже лучше, чем на фотографии. Катюша заказала кофе, взяла пластиковую кружечку и села за свободный столик. Через пять минут к ней подсела женщина. Издалека я не видела ее лица, черные очки мешали как следует рассмотреть фигуру. Я высоко подняла руку с розой и описала в воздухе круг. Интурист круто развернулся и начал снимать кафе, все так же лопоча что-то восторженное на неизвестном науке языке. Мои подружки по-прежнему листали журнал, но глядели в сторону сладкой парочки. Прошло минут пятнадцать. Наконец Катюша вместе с собеседницей поднялись с мест. Я приподняла на лоб черные очки. Неизвестная женщина, пришедшая на свидание вместо меня, не была беременна! Высокая сухопарая фигура и лицо, покрытое глубокими морщинами, не могли принадлежать молоденькой провинциалке. Я напрягла глаза. Безусловно, эта сорокалетняя незнакомка — кто угодно, только не Лена.

На мгновение я опешила. Может быть, это какая-то знакомая Кати, увидела подругу, подсела, они вместе подождали меня, а теперь решили уйти? Я должна узнать это немедленно! Прямо со своей лавочки я позвонила на катюшин мобильный.

— Катя, извините, я задержалась на работе. Вы сейчас в кафе?

Девушка аж дернулась. Отодвинула трубку от уха, с ужасом взглянула на нее, затем осторожно поднесла к голове.

— Простите… Я не понимаю… А кто тогда…

— Пожалуйста, замолчите, не повторяйте мои слова, умоляю вас! — зато я уже все поняла. — Я вам через полчаса все объясню. А сейчас соврите что-нибудь той женщине, что стоит рядом с вами — ну, что вам внезапно позвонил бой-френд, и вам надо срочно уезжать. И быстро идите к остановке, садитесь в первый же подъехавший автобус. Через остановку выйдите и возвращайтесь обратно. Тогда поговорим. Умоляю, поверьте мне, вам грозит опасность!

Я отключилась. Девушка растерянно повертела головой. Затем как-то неуверенно обернулась к спутнице и что-то сказала. Лицо незнакомки аж перекосилось от досады. Она начала горячо что-то доказывать, даже попыталась взять Катюшу за руку, но та опасливо выдернула кисть и быстро пошла к выходу из парка, к остановке транспорта. Женщина было пошла за ней следом, но через несколько шагов остановилась, низко опустила голову и медленно поплелась в противоположную сторону.

Дождавшись, пока она скрылась из виду, я подошла к Альберту. Он растерянно смотрел на меня, явно не понимая, почему наш великолепный план вдруг накрылся медным тазом.

— Ничего, приятель, мы еще накроем эту шайку. — я тяжело вздохнула. — Но не сегодня. Что-то у нас не срослось.

Я сдернула с головы нелепую панаму вместе с шиньонами, подсела к подругам, взяла у них зеркало с пудреницей, стерла с губ жуткую помаду. Через десять минут, когда в поле зрения показалась Катюша, я уже выглядела как обычно. Если, конечно, не обращать внимания на одежду, но запасной у меня с собой не было. Нечего, зато моя компания выглядит вполне прилично, поэтому остается надежда, что Катюша не посчитает меня просто параноиком с манией преследования. Я помахала девушке рукой. Она подошла к нам, села рядом, и я начала свой рассказ.

Честно говоря, я не удивилась бы, если Катюша тут же прибила меня за то, что я использовала ее как живую приманку для убийц. Но девушка оказалась не злобной. Она немного нахмурилась, но согласилась принять мои извинения. Я продолжала убеждать ее, что игру необходимо продолжить. Конечно, Катя вправе отказаться, никто не сможет ее осудить. Но тогда я никогда не накрою Лену и Роланда… А значит, заказные убийства продолжатся. На мое счастье, девушка оказалась не робкого десятка. Не знаю, что подействовало на девушку — мой дар убеждения, призывы к гражданскому долгу, или в ней вовсю разыгралось обычное женское любопытство, умноженное на спортивный азарт — но она согласилась на продолжение банкета.

Для начала я решила выяснить, почему привычная схема отравления сегодня не сработала. Насколько я видела, незнакомка и не пыталась предложить Кате какие-нибудь капсулы или напитки. Что она вообще хотела?