хэштегом «#ЛАМАСАФОНОВАЖИВИ», и внутри было короткое, но ёмкое интервью. Увидеть себя на обложке я совсем не ожидала. Это очень подняло мой дух, и мои глаза светились радостью.

От моих знакомых девочек приятные подарочки и океан любви, космос прекрасного стихотворения от дочки одной из подруг: «Я портрет нарисовала, Постаралась от души, От старания сломала Все свои карандаши. И коричневый, и синий, И оранжевый сломала… Всё равно портрет красивый, Потому что это — LAMA!!!» (Л. Киселёва). Как это здорово! Я очень была им благодарна. Скучала ли я по сцене?.. И да и нет. Нет — потому что моя жизнь была наполнена единственным смыслом — остаться живой. И все силы, мысли, действия были направлены только на это. Я не чувствовала, что жизнь проходит мимо меня. Я просто перешла в какую-то странную параллельную реальность. Где тоже были люди. Одни — которые были в параллельных окопах, за десятками тысяч своих мониторов. Другие — это те, кто наблюдает за моей смертельной схваткой. Я была в эпицентре внимания огромного количества людей. Поэтому чувства одиночества у меня точно не было. Раньше, до диагноза, если я появлялась по каким-то причинам в медицинском учреждении, то всегда тщательно «шифровалалсь» — замазывала тоном своё мехенди на лбу, чтобы никто меня не узнал. Я считаю, что артист — на то и артист, чтобы скрывать свою боль и сложности и на публике показывать только улыбки и радость. И я всегда тоже держала марку «железной Леди», которая никогда «не болеет», никогда «не чувствует себя плохо», никогда «не грустит», и у неё всё всегда по высшему разряду! Но когда в мой дом пришла беда, когда я начала вести в Сети свой дневник по курсу выживания — я, конечно, всегда и везде оставалась сама собой. И когда появлялась в больницах и поликлиниках — ничего уже не скрывала и не прятала. Приезжала в том виде, в каком считала нужным. В этом была моя свобода. Теперь жизнь стала более прозрачной. Я не только музыкант — я человек. Который попал в самую страшную беду. Мне не нужно было прятаться. И свою татуировку (мехенди) я тоже не прятала. Я старалась стойко переносить свои непростые состояния и заряжать своей стойкостью других. Когда меня при «форс-мажорах» срочно госпитализировали и я снова влетала в реанимационное отделение — если была в сознании — всегда старалась шутить и подбадривать врачей: вот, мол, сейчас ещё чуть-чуть, и всё будет хорошо, без паники. Никогда не ныла и не канючила. За это, наверное, меня и уважали. В моём телефоне была особая программа. Она сама компилировала фото и видео, которые там хранились. На каждый день она могла подготовить для меня спонтанный суперкороткий ролик из прошлых моих фоток, сразу накладывая коллаж на музыку, и я могла видеть, что именно происходило в этот период год или два назад. Это было удивительно. Я лежала в холодном поту от химии и пересматривала кусочки собственной жизни. Пыталась понять — будут ли они у меня ещё. Будет ли у них продолжение… Я пыталась угадать…

Мне вспомнился один прекрасный день 2015 года. Он был очень светлый. Я лежала на плече у мужа с ощущением безграничного счастья. Было так легко и свободно. Так светло и надёжно. Но вдруг сказала: «Ты знаешь, мне так тревожно… В моей жизни было несколько тяжёлых моментов. И один раз, когда мне было настолько горько, что я от отчаянья и боли внутри неосторожно попросила Бога… забрать у меня жизнь. Это была секундная слабость. Думаю, что каждый человек в своей жизни хоть однажды, но мысленно или вслух произносил такую страшную просьбу. А сейчас мне так тревожно. Мне так хочется “отозвать” свою спонтанную депешу! Я так боюсь, что этот незримый, невидимый “киллер” скоро донесёт этот конверт до исполнителя. И я хочу всё отменить! Это было о-о-о-чень давно. И мне как никогда — сейчас так хочется жить долго-долго! Но я нет-нет и вспоминаю тот момент своей слабости. А вдруг курок уже нажат?.. И пуля где-то в пути?.. Но я более сильная, чем мне кажется. И больше о такой глупости я не попрошу Бога».

Да. Я больше и не попросила. А тем временем киллер уже вовсю убивал мой организм: сердце часто давало сбои, нагрузки я переносила всё хуже и хуже. Организм после нападения 2012 года и остановки сердца «перезапустился». От стресса, от незащищённости, от физических травм. «Киллер» уже давно был здесь. И старался делать так, чтобы усложнить мне ситуацию по максимуму. Чтоб наверняка…

Весна продолжалась. И продолжалась моя война…

Глава 26. «Зелёная дорожка»

Я, как упёртый ослик, не верю в необратимость.

Пусть ещё больно, пусть пока с палочкой, но уже увереннее! Гораздо. Прогресс налицо! Делаю всё возможное. Пусть пройдёт полгода, но ходить нормально я ТОЧНО БУДУ. И ещё на Подиум выйду. Обязательно. В больнице я на режиме стационара — почти каждый день контроль крови, уколы, системы и т. д. Мы часто передвигаемся между больничными корпусами (я на инвалидной коляске) по длиннющим подземным коридорам. На полу нарисована краской зелёная дорожка. Она — как раз и для моих «тренировок походки». Она мне очень напоминает Подиум. Только по бокам не зрители, а кафельные стены. «Смена обстановки». Я уверена — в этом году дорожка для меня снова станет Красной! И не здесь. А снова в моей стихии… когда я снова выйду на Подиум. Пытаюсь представить, как это будет. Когда. В чём. И дату. Программирую пространство. Визуализирую. Решено: год 2017-й! Это будет этот год! Когда я снова выйду на подиум! Точка.

Меня отрубило. Только через два дня пришла в себя и смогла что-либо написать.

Из дневника

11.03.2017

Ехала из больницы и чётко осознала, что внутри наконец (!) зазвучала музыка. Это значит, что как только меня начнёт отпускать, я, может быть, снова смогу начать писать?! Как я жду этого момента! Жить, жить, жить! Живу! Лейкоциты катастрофически обвалились, и это серьёзно — … 0,5 — «прекрасная» цифра. Она прекрасна в одном — она лучше нуля. Помимо «зажигательного» укола, врач назначила таблетки, но подойдут они или нет — не совсем понятно. В моём случае — это риск. Но если совсем ничего не пить, то риск ещё больше. Это как в известном анекдоте: котёнок в узком туннеле на рельсах — с