Это была мощь. Мощь Корпорации — военная, технологическая, научная. Корпорации, которая просочилась в Арктику, как просачивается таежный гнус в любую прореху и кусает, кусает, кусает. Кусает огромного медведя, изгоняя топтыгина из его исконного царства. А медведь злится, бьет себя лапами, рвет шерсть, катается по земле, но ничегошеньки не может сделать. Не может. Нет от них спасения.

Блинчиков смотрел на лагерь Корпорации, расположенный почти под самым боком Управления, и ощущал собственное бессилие против этой силы, силищи, которую не может одолеть даже ядерная держава. А что могут сделать они — ОГСП? А что может сделать он — Блинчиков, мобилизованный вчерашний выпускник вуза? Что?!

— …Твою мать, — прошептал Блинчиков и незамедлительно получил чувствительный тычок Арехина. Капитан к чему-то присматривался, двигая пальцем по настройкам очков.

Тем временем писк перешел в басовитое гудение, и лазеры стали последовательно включаться, направляя фокусировочные потоки в озеро, отчего вода подсветилась, как будто там, на дне, включили мощный источник света.

Воздух над установками задрожал, звук резко оборвался, а в воду вонзились лазерные лучи. По всем законам физики от такого энергетического удара озеро должно было вскипеть, выбрасывая огромные клубы пара. Блинчиков даже вжал голову в плечи, ожидая взрыва.

Но ничего не происходило.

Казалось, работали не десятки промышленных лазеров — родные братья орбитальных лазерных мортир, а игрушечные световые указки, каких полно на любом базарном развале.

— Не туда смотрите, — вдруг сказал Таманский. — Вверх, вверх посмотрите!

Но Блинчиков не успел, так как Арехин как-то странно извернулся, так что перед глазами стажера мелькнули тяжелые ботинки капитана, которые уперлись в камень, оттолкнулись от него, и тут же Блинчикова поволокло вниз, в стылое нутро пещеры.

Только дотащив лейтенанта с Таманским до того места, где должен был дожидаться сихиртя, Арехин отпустил их ноги, за которые и тянул вниз по склону.

Запутавшись в амуниции, Блинчиков пытался подняться, но Таманский это сделал быстрее и вызверился на капитана, сжав кулаки:

— Ты чего, Паша, ягеля обожрался?!

Капитан обтер выступивший на лбу пот и сказал:

— «Паук», Коля, у них там «паук».

Как сихиртя смог пройти мимо них незамеченным, никто так и не понял. Лишь когда Таманский заметил исчезновение проводника, Блинчиков рванул было назад по подземному ходу, полагая, что Пебева решил вернуться, но капитан его удержал. Старший лейтенант с максимальной осторожностью забрался к выходу из пещеры, а затем так же спустился назад:

— Там он, топает к озеру, как по проспекту.

— Вот дьявол!

— Дьявол и есть, — Таманский виновато шмыгнул. — Просочился так, что и не заметил. — Он бросил взгляд на Блинчикова, кому полагалось не спускать глаз с сихиртя, но ничего не добавил.

— Я… я… н-не з-заметил.

— Э-э-э… — махнул рукой Таманский. — Когти надо отсюда рвать, товарищ капитан. Подведет этот гад под спецов, никто не узнает, где могилка моя. Дождемся связи и доложимся, чтобы гипер послали это осиное гнездо прижечь. Или лазерной мортирой с орбиты.

— Что они тут вообще делают? — задумчиво сказал Арехин. — С таким серьезным оборудованием… И «пауком». Пока они под колпаком «паука», орбитальный лазер бесполезен — танк его на раз сожжет.

— Как у себя дома, — сплюнул Таманский. — Зла не хватает. Давно пора их прижучить. Невзирая на лица и территории.

— Камуфляж, — приказал Арехин старшему лейтенанту. — И глаз не спускай с этого… нехорошего человека.

— Вот это я понимаю, — обрадовался Таманский и завозился с управлением маскировкой. По его облачению пошли волны, и вот от старшего лейтенанта ничего не осталось, кроме белеющего лица. Он натянул капюшон с прорезями для глаз и исчез полностью.

С подъема посыпались камешки, отмечая путь невидимки.

Выбравшись из пещеры, Таманский поглядел в небо, где гигантской спиралью закручивались густые облака. Лазеры продолжали работать, впиваясь в озеро когерентным излучением. А сихиртя стоял на берегу, как будто никем из лагеря Корпорации незамеченный.

Таманский попытался отыскать замаскированного «паука», но требовалось что-то посерьезнее, чем линзы Френеля в очках. Он на мгновение отвлекся от стоящего Пебева, но когда вновь посмотрел туда, где стоял сихиртя, его там не оказалось. Словно тоже включил маскировку.

Таманский бросился к озеру, огляделся. Где? Вот дьявол! Растяпа! Упустил, как какой-нибудь стажер! Он, Таманский, по прозвищу Скорохват! Пустохват он, а не Скорохват! Над ним Блинчиков будет смеяться! И поделом!

Он осмотрел камни там, где засек Пебеву, но никаких следов не нашел. А затем над головой полыхнуло, воздух содрогнулся, ударная волна толкнула Таманского в спину, и он растянулся, зажав уши руками, в которые ввинчивались ржавые буры, — ни с чем не спутываемое ощущение от вышедшего из скачка гипера. Вышедшего в такой близости, что тело, казалось, раскатали в тонкий блин, затем соскребли в бесформенный комок и раскатали по новой.

Поэтому, когда Таманского вздернули в воздух, заломили руки и стянули в локтях так, что захрустело в плечевых суставах, он воспринял боль как освобождение, а стоящих вокруг спецов — почти как освободителей. Гипер висел между берегом и пещерой, в которой скрывались Арехин и Блинчиков, еще раскаленный, потрескивающий, но с уже распахнутым во всю ширь грузовым люком, откуда, надо полагать, и выскочили эти братцы из ларца, в камуфляже Корпорации неотличимые друг от друга. И его система невидимости им нипочем…

Сейчас начнут прокачивать, вяло подумал Таманский. Я бы начал… еще тепленького… контуженного… имя… фамилия… часть… дурачка включу — «шипучку правды» вколют… имя… фамилия… часть…

Но спецы ничего спрашивать не стали, лишь развернули лицом к палаткам и толкнули в спину — топай, мол, боец Красной армии. А там тебе будет курка, яйки, млеко. Таманский попытался повернуть голову, чтобы посмотреть — что еще выгрузят из гипера, но ему немедля отлили такого «пива» по почкам, что гидроусиление костюма не смогло полностью погасить удар. Таманский споткнулся, но удержался на ногах и побрел в указанном направлении.

— Вы свободны, — сказал сидящий за низким столиком человек в меховом комбинезоне, копирующем традиционное облачение оленеводов.

Эти слова Таманский ни в коей мере не отнес к себе. Его усадили на стульчик с матерчатой сидушкой, более подходящий для северного берега Черного моря в разгар пляжного купания, нежели для южного берега Белого моря. А чтобы у него не оставалось никаких иллюзий, прицепили к шее «собачку», которая впилась так, что хотелось замереть и не шевелиться, дабы не вводить прибор в искушение.

— Вы свободны, — повторил человек, и спецы вышли из палатки. — Нас никто не услышит, — сказал человек уже Таманскому и ткнул клавишу внутри распахнутого чемодана, в котором старший лейтенант признал армейский многоцелевой КВ — подобные, еще до эмбарго Корпорации, поставлялись для нужд Управления, правда, и тогда приобретаемые через третьи-четвертые руки, дабы скрыть истинного покупателя и цели использования квантовых вычислителей. Как потом оказалось — напрасно, ибо сделанные в них закладки Корпорации не удалось полностью обезвредить, и вычислители теперь ржавели где-то на армейских складах — ненужные и опасные.