И никаких разумных рас, кроме людей.

Мне нужно было отдохнуть от неземной эльфийской красоты и пожить тихо-мирно без всяких душевных метаний.

С этими мыслями я наткнулась на искрящееся изумрудно-зеленым светом зеркало.

Провела по нему ладонью, считывая информацию.

Так и есть – этот портал ведет в крупный человеческий город, вернее, в деревню недалеко от него. Налогов много не дерут, магов не любят, но терпят – значит, за бытовое колдовство меня на костер не отправят. Живут там в основном одни люди. Эльфов нет совсем, небольшая популяция гномов на окраине. Троллей по мелочи, и те в основном приезжие…

Отлично!

Курортный сезон для Путешественницы объявляю открытым!

Я глубоко вдохнула свежий деревенский воздух и села на крыльце, наблюдая за тем, как медленно опадают лепестки цветов раскидистой вишни, растущей у меня под окном. Налетевший порыв ветра стряхнул с веток целое облачко нежных бело-розовых лепестков, которые медленно спланировали на землю, создавая иллюзию снежного покрова.

Воровато оглянувшись, я материализовала в руке деревянную щетку для волос и принялась расчесывать свои мокрые после купания локоны… Зараза, длинные-то какие! Вся причина в климате и экологической обстановке местности – я прожила в этом мире почти год, и за это время волосы выгорели, став золотисто-русыми, закудрявились и отрасли настолько, что заплетенные в косу, достигали пресловутой пятой точки. А уж распущенные… Одним словом – эльфийка, блин! Только острых ушей не хватает.

Вдалеке хлопнула калитка, и я, пустив в сторону резкого звука поисковик, слегка поморщилась – ко мне бодрой, немного неуклюжей походкой шел местный Ален Делон, то бишь Михаил – первый парень на деревне. Девки из-за него пачками пытались повеситься на трухлявой ветке старого дуба, утопиться в луже и вообще выказывали желание покончить с собой прочими не слишком изобретательными способами. Когда я появилась здесь и выразила желание немного пожить в сем чудном месте, здешний Казанова попытался навострить лыжи в мою сторону.

Не вышло.

И вовсе не потому, что я ханжа, просто в юноше было два метра роста плюс буйные кудри и густой бас. В общем, совершенно не мой тип мужчины, что я ему и заявила в первый же день, перебираясь в живописную избушку, пустовавшую с той поры, как хозяин вместе с семьей подался в город. Деревенский староста за небольшую мзду выдал мне ключ и попросил сильно не шуметь и поддерживать порядок. Я сразу же согласилась на эти нехитрые условия, особенно после того, как в немного запущенном, но все равно красивом саду обнаружилось вишневое дерево, старое, корявое, но плодоносящее на диво крупными и сладкими ягодами…

Вьюноша, видимо, не понял, что по два раза я не повторяю, решил, что выламываюсь, как любая деревенская девка. Свои намерения он мне стал доказывать следующей же ночью, вскрыв оконный ставень путем непосредственного взлома. Из дома сопляк вылетал с обугленной дыркой на штанах размером во всю заднюю часть, синяком под глазом и слегка дымившимися волосами…

Самое смешное, что после такого отпора он не только не прекратил свои поползновения, а даже удвоил старания. Теперь я натыкалась на него буквально всюду – на рынке во время очередного похода за продуктами, на пути к речке, на улице… Он подстерегал меня везде, и я уже не чаяла избавиться от него. После той памятной ночи, когда я едва не спалила все его мужское достоинство, он стал вести себя со мной настолько уважительно, что придраться было просто не к чему. Ну не лишать же человека здоровья только за то, что он чересчур прилипчив! Руки не распускает, язык держит на привязи – что еще нужно такой приличной девушке, как я?

Поэтому, услышав тяжелую поступь Михаила, я только страдальчески закатила глаза, но подниматься с нагретого местечка на крыльце было настолько лень, что я даже не сделала попытки забаррикадироваться в доме.

Все равно бесполезно.

– Линка!

Ну вот. Опять это дурацкое имечко. Я уже устала повторять, что Линка – не самое подходящее для меня имя. Но Мишке все мои увещевания как мертвому припарки. Нет, побью я его когда-нибудь. И скажу, что так и было.

– Миш, я тебя предупреждала?

– О чем? – невинно захлопал он глазами.

– Забудь, – отмахнулась я, поднимаясь с крыльца и намереваясь пойти в дом.

Парень дернулся было за мной, но я резко взмахнула рукой, и дверь захлопнулась перед его чересчур любопытным носом. Он немного постоял на крыльце, видимо надеясь на то, что я сменю гнев на милость.

А вот и ни фига! Не буду открывать.

И вообще – отпуск у меня почти закончился. Вот облетит вишня – и отправлюсь в Зеркальную галерею. В конце концов, я могу растерять форму, да и скучно здесь становится. Отдохнула, хватит! Миры тоже долго без Путешественницы не могут…

С этой мыслью я отправилась в сени за лукошком и деньгами – схожу на рынок, закуплю свежего творога и зелени, сяду под вишней и буду о чем-нибудь мечтать. И в грезах этих будет…

Расшалившееся воображение сразу же услужливо подкинуло лицо Аннимо Орве в обрамлении золотистых распущенных волос. Я тряхнула головой, и память расщедрилась на другое, почти позабытое лицо – длинные волнистые черные волосы, которые он всегда небрежно стягивал кожаным ремешком на затылке (при этом одна прядь вечно выбивалась и спускалась на грудь черным ручейком), глаза цвета черного жемчуга, в которых я утонула в первый же миг нашей встречи…

ХВАТИТ!!!

Я в озлоблении врезала кулаком в жалобно запищавшую дверь.

Сколько же лет должно пройти, чтобы забыть его?

Правда, сейчас я уже не могла вспомнить лица – закрыв глаза, видела только волосы и глаза, но и этого было предостаточно, чтобы вывести меня из душевного равновесия… Хотя… Положа руку на сердце, я могла с уверенностью сказать, что Аннимо все чаще и чаще заменял этот образ…

Может, мне стоит вернуться?..

Душевные метания прервал очередной стук в дверь.

Тяжело вздохнув, я отправилась открывать…

На пороге стоял бледный и какой-то измученный староста. Увидев меня, он вцепился в мою руку, как в спасательный круг, и, глядя расширенными от страха глазами, сказал:

– Госпожа ведьма, помогите нам!

– Что стряслось? – удивилась я.

Староста огляделся вокруг затравленным взглядом и громко прошептал:

– В городе твориться что-то странное.

– Та-ак, – протянула я, посторонившись и пропуская его в дом. – Заходите.

Староста неуверенно прошел в горницу и скромно уселся на лавку у стола, при этом сжимая в руках шапку так крепко, что у него побелели костяшки пальцев. Я села напротив него и твердым голосом сказала:

– Выкладывайте все.