– Со своими двоюродными братьями и сестрами.

– Почему?

– Потому что мы работаем по ночам.

– Больше вы пока что не работаете, – напомнила Нигли. – И, возможно, не будете работать вообще, если ничего не расскажете.

Молчание.

– И вас лишат медицинского страхования и прочих привилегий.

Молчание.

– Возможно, вас даже посадят в тюрьму.

И снова никакого ответа.

– То, что должно было с нами случиться, все равно когда-нибудь случится, – заметил Хулио.

– Может быть, вас кто-то попросил положить письмо туда? Тот, кого вы хорошо знаете и кто работает в этой же системе?

Молчание.

– Или кто-то из тех, кто там не работает?

– Мы ничего не делали ни с какими письмами.

– А что же вы делали? – снова вступил в разговор Ричер.

– Мы убирали помещение. Мы для того там и работаем.

– Но вы находились в кабинете очень долго.

Хулио посмотрел на жену, словно был чем-то удивлен.

– Мы просмотрели видеозаписи, – пояснил Ричер.

– Мы знаем, что за нами следят камеры, – тут же отозвался Хулио.

– И вы делаете одно и то же каждую ночь?

– Приходится.

– И так долго задерживаетесь в этом кабинете каждый раз?

Хулио непонимающе пожал плечами:

– Наверное.

– Вы там отдыхаете?

– Нет, убираем.

– И так каждую ночь?

– Ну да, каждую ночь повторяется одно и то же. Если, конечно кто-нибудь не прольет кофе на ковер или не оставит после себя много мусора по всей комнате. Тогда мы работаем дольше.

– В ту ночь в кабинете Стивесанта было что-либо подобное?

– Нет, – покачал головой Хулио. – Стивесант – очень аккуратный господин.

– Но вы пробыли у него в кабинете очень долго.

– Не больше обычного.

– У вас всегда одна и та же работа?

– Ну, конечно. Мы работаем с пылесосом, протираем всю мебель от пыли, убираем мусор, чистим все то, что успело запачкаться, а потом переходим в следующую комнату.

В доме наступила тишина. Только где-то вдалеке, пробиваясь сквозь стены и окна особнячка, все еще доносилась музыка из стереомагнитофона.

– Ну, хорошо. – Голос Нигли прозвучал очень серьезно. – Теперь послушайте меня. На пленке видно, как вы заходите в кабинет. После этого на столе появилось письмо. Мы считаем, что вы положили его туда только потому, что вас об этом кто-то попросил. Может быть, вам при этом сказали, что это своего рода шутка или розыгрыш. Или вас убедили в том, что это необходимо сделать, пообещав при этом, что все будет в полном порядке. И это действительно пока что так. Никто никакого вреда никому не причинил. Но нам важно знать, кто попросил вас сделать это. Потому что это тоже является частью общей игры, и мы попытаемся обнаружить этого человека. Вот почему вы обязаны сказать нам, кто это. Иначе игра закончится, и мы решим, что вы сделали это сами. А вот это уже совсем не хорошо. Даже, я бы сказала, очень плохо. Дело в том, что получается, будто вы угрожаете вице-президенту Соединенных Штатов. И вот за это вас могут отправить в тюрьму.

И снова никакой реакции. И дружное молчание.

– Нас теперь уволят? – наконец подала голос Мария.

– Вы что же, не слушали меня? – удивилась Нигли. – Вас посадят в тюрьму, если вы нам не расскажет обо всем, что произошло.

Лицо Марии застыло, так же, как у Аниты и Хулио. Каменные лица, пустые глаза, мужественные люди, унаследовавшие эту терпеливость за тысячу лет крестьянского существования: рано или поздно неурожайный год все равно настанет.

– Пошли отсюда, – предложил Ричер.

Они поднялись с кресел и направились в коридор, перешагнули через качели и вышли в ночь. Когда они подходили к машине, то успели заметить, как Фролих закрывает крышку своего мобильного телефона. В глазах ее читалась самая настоящая паника.

– Что случилось? – поинтересовался Ричер.

– Мы получили еще одно письмо, – негромко произнесла Фролих. – Десять минут назад. Ситуация осложняется.

Письмо уже ждало их посреди длинного стола конференц-зала. Вокруг собралось несколько человек. Лампы дневного света прекрасно освещали его. На столе лежал коричневый конверт размером девять на двенадцать дюймов с металлической застежкой и надорванным клапаном. И рядом с ним одинокий стандартный лист бумаги, на котором напечатано:

«День, когда умрет Армстронг,

быстро приближается».

Послание было разбито на две строчки, расположено строго по центру листа и чуть выше его середины. Больше на нем ничего видно не было. Люди смотрели на него и молчали. Мужчина в строгом костюме, дежуривший в приемной, протиснулся мимо них к Фролих.

– Это я передал письмо, – сказал он. – К самому листу я не притрагивался, а просто вытряхнул его из конверта.

– Каким образом оно поступило к вам?

– Охранник из гаража отошел в туалет, а когда вернулся, оно уже лежало у него в будке на полке. Он сразу же принес его ко мне, поэтому на конверте обязательно окажутся и его отпечатки.

– Когда это произошло?

– Полчаса назад.

– Что делает охранник гаража, когда ему приходится отлучаться? – задал свой вопрос Ричер.

В комнате стало тихо. Все повернулись, услышав незнакомый голос. Дежуривший в приемной уставился на Джека таким взглядом, словно хотел сказать: «Да ты кто такой, чтоб тебя!..» Но тут он встретился глазами с Фролих, пожал плечами и послушно ответил:

– Он запирает шлагбаум, вот и все. Бежит в туалет, потом бегом же возвращается на место. Это происходит два, от силы три раза за смену. Но ведь ему нужно дежурить целых восемь часов, и при этом торчать в будке, не меняя позы.

Фролих кивнула.

– Никто не обвиняет его в том, что он отлучился. Кто-нибудь уже успел вызвать специалистов из ФБР?

– Мы ждали вас.

– Хорошо. Оставьте письмо на столе, как есть, не трогайте его и опечатайте комнату, как положено.

– В гараже есть камеры слежения? – поинтересовался Ричер.

– Да, конечно.

– Тогда велите Нендику немедленно принести нам записи, сделанные этим вечером.

Нигли наклонилась над столом:

– А как красиво составлена фраза! Этот тип просто бьет на эффект, – заметила она. – Вам не кажется? Ну а то, что он добавил слово «скоро» означает, что этот тип отверг версию своего оправдания и не будет ссылаться на то, что просто констатировал факт естественной кончины вице-президента, как и любого другого живущего в настоящее время человека. Таким образом, послание превратилось в открытую угрозу.