На сей раз Виктоша была в узеньком чер­ном пальто и белойшапочке, под которую она убрала все волосы, чтобы не возникало лишнихразговоров с мамой по поводу пере­мены их цвета. Еще успеется! Муська на вся­кийслучай тоже переоделась. А то вдруг кто-то из бандитов приметил ее длинноесветлое пальто в том дворе?!

Все прошло благополучно! Мама выскочи­ла из машины, сунуладочке билеты, кивну­ла Муське и убежала.

– А почему тебя в школе Викой зовут, а домаВиктошей? – удивилась Муся.

– Виктоша – это слишком по-домашнему.

– А я все равно буду тебя Викой звать, привыкла уже!

– Да зови как хочешь, – милостиво со­гласиласьВиктоша.

– Ты их не видишь?

– Пока нет!

Девочки вошли в театр, разделись. Викто­ша тщательно взбилакрасноватую копну волос. Она ужасно нравилась себе.

– Муська, правда, мне этот цвет идет?

– Ага, ты совсем на себя не похожа!

– Слушай, Муська, скажи, пожалуйста, зачем мы сюдаприперлись?

– «Пигмалиона» смотреть!

– А, понятно! – засмеялась Виктоша. – Ладно,пошли в зал!

Спектакль так увлек девочек, что они на­чисто обо всемзабыли и искренне наслажда­лись превосходной игрой Елены Яковлевой и ВалентинаГафта. В антракте они спокойно попили воды в буфете, съели по пирожному и пошлипрогуливаться в фойе.

– Нет, все-таки Яковлева бесподобная! –восхищалась Муська.

– Да, она хорошо играет, но все же Одри Хепберн лучше!

– Это кто?

– Артистка такая была американская в бабушкиномдетстве. Умереть – не встать!

– А при чем тут она?

– Фильм такой был знаменитый, мюзикл по «Пигмалиону»,«Моя прекрасная леди».

– Я танцевать хочу, я танцевать хочу… – тихонько напелаМуська. – Этот?

– Именно! Бабушка как только приобре­ла видик, сталавсюду искать кассеты с Одри Хепберн. Ой, Муська, какие это фильмы! Балдеж!Например, «Римские каникулы»! Я раз семь уже смотрела. А «Завтрак у Тиффани»!Это – вааще! И «Война и мир», и «Как украсть миллион», и «Шарада»!

– Постой, «Шараду» я смотрела по теле­ку, там никак непоймешь, кто герой, то ли жулик, то ли…

– Ну вот, а ты спрашиваешь, кто такая Одри Хепберн!

– Я просто забыла, как ее звать… Да, она что надо!

После спектакля девочки, очень доволь­ные, оделись идвинулись к выходу. Вдруг Виктоша схватила Муську за локоть.

– Ты чего?

– Гляди, за дверью Клопик стоит! Меня высматривает! Ой,Муська, я боюсь!

– Пошли, в туалете переждем!

– Еще чего! Нас оттуда выгонят, когда толпа ужерассосется, – лихорадочно сооб­ражала Виктоша, – ладно, была не была,по­шли, только я шапку надевать не буду. – Она тряхнула головой, и пышныеволосы почти совсем закрыли лицо. – Отлично! Пошли!

Девочки протиснулись к выходу, Клопик даже не остановил наних взгляда.

Чрезвычайно гордая собой, Виктоша по­медлила, чтобы надетьперчатки, как вдруг кто-то положил руку ей на плечо.

– Девушка, у вас часы есть? Она обернулась и увидела,что в глаза ей смотрит Клопик. Сердце у нее упало.

– Муська! Сколько можно торчать в теат­ре! Я уж решил,что ты обманула маму!

– Папа! – воскликнула Муська, а Кло­пик сразуотдернул руку и отошел. – Папа! Что ты здесь делаешь?

– Мама послала меня за вами! Идемте скорее, а то ямашину с трудом поставил!

– Папа, это моя подруга, Вика!

– Я знаю! Я видел Вику в школе!

– Здравствуйте! – пролепетала Виктоша. Ноги у неедрожали. Как же вовремя подо­спел Муськин папа.

– Девочки, скорее садитесь! – торопил АнатолийПетрович. – Здесь стоянка запре­щена.

Виктоша и Муська мигом уселись в машину.

– Вика, ты где живешь? – осведомился АнатолийПетрович.

– Папа, Вика сегодня у меня переночу­ет! – быстросказала Муся.

Виктоша хотела было возразить, но тут же смекнула, чтоКлопик наверняка поедет за ними, и тогда…

– Ты поняла? – одними губами спросила Муся.

– Да, – кивнула Виктоша.

В самом деле, белая «восьмерка» пресле­довала их, но, ксчастью, Анатолий Петрович ничего не замечал.

«Интересно, что я буду врать маме? С ка­кой стати я ночую уМуськи?» – размышля­ла Виктоша, а Муська, здорово напуганная, то и дело сжималаВиктошины пальцы.

«Какая она хорошая, добрая и надеж­ная», – подумалаВиктоша, благодарно гля­дя на новоиспеченную подругу.

Уже подъезжая к Муськиному дому, де­вочки еще разоглянулись. Белой «восьмер­ки» не было видно. Неужели Клопик отстал? Онирадостно переглянулись. Машина въеха­ла во двор, девочки сразу выскочили, ипока Анатолий Петрович ставил машину под ра­кушку, они внимательно огляделись,но ни­чего подозрительного не заметили.

– А твоя мама не рассердится, если я у васпереночую? – спросила Виктоша.

– Нет, что ты! У меня мама добрая, гос­теприимная!

– Девочки, идите наверх, не ждите ме­ня! – крикнулАнатолий Петрович, к кото­рому подошел сосед-автомобилист.

Едва Муся сунула ключ в замочную сква­жину, как дверь квартирыраспахнулась. На пороге, вся в слезах, стояла Мусина мама, Майя Дмитриевна.

– Мусенька, деточка! – Она кинулась к дочери иобняла ее. Муська была на целую го­лову выше мамы, и та рыдала у нее на груди.

– Мама! Что случилось?

– Мусенька, а где папа? – рыдая, прого­ворила МайяДмитриевна.

– Он внизу, мама, он сейчас придет, в чем дело?

Виктоша чувствовала себя ужасно нелов­ко, в семье явнокакое-то горе, а она тут… Но тихо уйти она все-таки боялась.

– Мусенька, деточка, у тети Зины муж попал под машину!

– Ой, мама! А он жив?

– Ничего не знаю! Она только сказала, что он попал подмашину, и просила скорее приехать!

– Погоди, мама, может, он еще отделался легким испугом!

– Ты так думаешь? – с надеждой спроси­ла МайяДмитриевна.

– Уверена! – очень твердо ответила Муся, и мама еевдруг затихла.

– Ох, а что это за девочка? – казалось, она толькосейчас приметила Виктошу. – Ах да, это же Вика! Вика, деточка, какое счас­тье,что ты пришла! Ты не переночуешь у нас? Сама видишь, какие обстоятельства, та­щитьс собою Мусю я не хочу, время позднее, а одну оставлять тоже боязно!