— Барин, послушал я тут рассказы мужиков, что в Спасске доски разгружали и пирамиду твою строили, и вот что подумал. Ведь русичи — они же наши, православные, и чего же им так мучиться! Самая дрянная табуретка стоит незнамо сколько, не у каждого и есть. А все потому, что там леса мало, да и мебеля делать тамошние мастера не шибко умеют. Даже слова «сервант» не знают! Дозволь, как в следующий раз туда отправлять чего будешь, и мне тебя сопроводить, а с собой захватить немножко товару. Пусть русичи посмотрят, что такое настоящая мебель, не из деревяшки какой паршивой, а из настоящей ДСП.

— Ага, — сообразил барин, — хочешь, значит, лично разузнать, без чего еще, кроме мебели, там мучаются русичи, и по каким ценам этим православным братьям можно помогать не закостенеть в дикости? А что, вполне достойная цель. В общем, переброс тебе обойдется в двадцать процентов выручки, что ты получишь здесь за привезенные оттуда товары русичей — ты же не их деньги сюда потащишь, понятно. Устраивает тебя такое, Кузьма Петрович?

— Батюшка барин, да я бы и на половину согласился, — поклонился в ответ Кузьма, — но раз уж ты сказать изволил про пятую часть, то я тебе перечить никак не могу. Когда товар-то подвозить?

— К послезавтрашнему утру, часам к шести.

Перед тем, как отправляться в большую экспедицию по Мэлтеру, Патрикееву с Малым предстояла еще одна, небольшая, но по Земле XXI века. В Сонково.

— Как там мои родители и брат, не знаешь? — спросил старшина уже при втором явлении «ангелов» в Спасск.

— У меня же вообще никакого их адреса нет, и даже имен, — вполне резонно ответил ему друг, — пиши координаты, как буду в том мире, узнаю.

И вот три дня назад Патрик отчитался Вячеславу:

— Твой отец умер в девяносто шестом. Мать живет там же, где и раньше, в Сонково, в вашем доме. Брат — в Питере, женился, у него растет сын. Не бедствует, судя по машине и квартире.

— Да что же он маму-то к себе не заберет, ей ведь уже за семьдесят, — удивился Малой.

— Это ты меня спрашиваешь? В общем, свожу я тебя в Сонково где-то примерно через недельку.

— Да я и сам могу хоть завтра, ты меня только на Землю перекинь!

— Ты до конца поправься сначала, тогда и сам поймешь, какую дурость предлагаешь. Из документов у тебя только военный билет без отметки о принятии на учет.

— Еще комсомольский есть.

— А это там вообще просто раритет, и все. Реалий ты тамошних не знаешь, они ведь здорово изменились с семьдесят седьмого года, тем более что ты и их наверняка основательно подзабыл за тридцать лет. В общем, потерпи. И витамины жри регулярно, сколько раз тебе повторять! Опять в банке на две таблетки больше, чем должно быть.

Так что через шесть дней выздоровевший Защитник ненадолго покинул землю русичей, клятвенно пообещав провожавшим его монахам вскоре вернуться.

В Столичном путешественники пробыли минут пятнадцать, пока мужики вытаскивали дирижабль из сарая, и вскоре воздушный корабль взлетел и взял курс на восток. Летел он к селу Хотьково, расположенному неподалеку от Сергиева Посада, который старшина помнил как Загорск.

— Там в двадцать первом веке я снимаю дачу, — пояснил Патрик, — а здесь, в девятнадцатом, просто купил участок в гектар с хвостиком и построил на нем дом. Дело в том, что на том участке имеется валун, существующий в обоих временах, а такие вещи очень упрощают наводку. Ага, подлетаем, вон за тем лесом и будет моя хотьковская резиденция.

Малой ожидал увидеть нечто вроде Столичного, но через пятнадцать минут его взору предстал всего лишь небольшой кирпичный дом, приткнувшийся на краю леса, и три деревянных сарая рядом. Около дома уже стояли четыре мужика и глядели на снижающийся дирижабль.

— Редко я тут бываю, — пояснил Патрик, — хотя, конечно, теперь этой базой придется пользоваться куда чаще, потому как место, куда можно телепортироваться из Столичного, в двадцать первом веке уже засвечено.

Оставив дирижабль мужикам, путешественники прошли в один из сараев.

— Даже пол, и тот не постелили, — покачал головой старшина, глядя на землю под ногами.

— Тут дело не в бедности или лености, это специально. Вспомни, когда ты тридцать один год назад перенесся в храм, что там с полом было?

— А ведь точно, в квадрате переноса он просто исчез, там оказалась земля с огорода на глубину сантиметров пятнадцать. Пол потом перестилать пришлось, но все остались довольны, потому как в той земле была очень хорошая картошка, куда лучше той, что до этого имелась у русичей. А почему от твоего прибытия ничего такого не случилось?

— Потому что случилось не такое. У монахов теперь есть лист фанеры на ножках, с которого мы телепортировались. Ну, а здесь, чтобы не заморачиваться, примерно одинаковая земля по обе стороны перехода. Пошли, что ли?

Переход, и Малой с Патрикеевым оказались в почти таком же сарайчике. Вышли из него, Патрик сходил в дом, потом отпер приткнувшийся к нему гараж и выкатил оттуда серую «восьмерку» средней обшарпанности. Выехал на ней за калитку, затем запер гараж и дом.

— Ну, что стоишь, ехать пора, — обратился он к уставившемуся на соседний трехэтажный коттедж с башенками старшине, — дачи и не такие бывают.

— А почему у тебя не такая?

— Да потому что я человек скромный и не люблю излишнего внимания к своей особе. Ты вроде бывал в Загорске? Ну, так мы как раз через него поедем, посмотришь, как теперь выглядит город Сергиев Посад.

— Ага, скромный, — буркнул старшина, с некоторым трудом устраиваясь на пассажирском месте, — а машина твоя, она что, тоже не привлекает внимания?

— Такая — никакого. А вот такая, например, может и привлечь.

Патрик показал на выезжающий с соседнего участка огромный «Форд Экскуршн».

— Ох и ни хрена ж себе, — подивился Малой, — хотя, наверное, в такой громадине хоть сидеть можно по-человечески.

— Вон, видишь, под сиденьем рычажок, потяни за него, — посоветовал Патрик, — оно тогда отъедет назад. Все, устроился? Значит, пристегивай ремень, и поехали.

В Сергиев Посад они въехали у переезда и далее двинулись по проспекту Красной Армии, где когда-то жила тетка Малого, к которой он пару раз ездил в гости.

— А ты меня точно туда завез? — неуверенно спросил старшина, озираясь. Там, где он ожидал увидеть ряды двухэтажных домов, в одном из которых жила тетка, теперь стояла длинная девятиэтажка с магазином внизу.

— Туда, туда, тут еще в советское время все снесли и перестроили, — пояснил Патрик. — Но не беспокойся, у вас в Сонково твою улочку никто не тронул.

— И чего тут столько всяких плакатов, праздник, что ли, какой? Вон, билайн какой-то, и пчела нарисована… День пчеловода?

— Просто реклама. Спать надо было меньше на политзанятиях, когда тебе замполит про загнивание капитализма рассказывал! Вот это оно самое и есть.