Фридка рассказала, что в церкви Владимирской Божьей Матери есть одна икона, которая чудесным образом исполняет все, что ни попросишь.

– Один стоматолог попросил у нее собственную клинику с новейшим оборудованием, так она все исполнила! – гордо сказала Фридка.

– Молитва – это состояние любви и открытости Богу, – заметила Надька. – Как же можно думать в этот момент о бормашинах?

– Да? А о победе «Зенита», значит, можно? – возмутилась Фридка. – Это каким же нужно быть фанатом?!

Надька презрительно фыркнула, и Фридка в ответ презрительно фыркнула, и так они фырчали друг на друга, как два кота.

И говорили «а у нас», «а у нас», и я испугалась, что они сейчас совсем поссорятся. Сказала примирительно:

– Ну… может, некоторые просто стесняются беседовать с Богом о вечном? А другие, наоборот, стесняются попросить бормашину? Может, пусть каждый как хочет?

Я и правда думаю, что Бог один, и для Надьки, и для Фридки, и для меня, и для всех, кто молится в синагоге о победе «Зенита», и для стоматолога с его бормашинами, а разве нет?

Надька и Фридка быстро помирились и вместе набросились на меня. Сказали, что ни в коем случае не один, а для каждого свой, поговорили о моем отсталом национальном и религиозном сознании и засобирались домой.

– Где эта икона? Которая выполняет все, что попросишь, – поинтересовался Вадим и вытащил записную книжку.

По-моему, девочки ему понравились.

– Машка, что за мужику тебя на кухне завелся?! Красавец, прямо крышу сносит! – прокричала Надька в прихожей. – Что у тебя с ним, что, что?!

– Неужели роман? – прошептала Фридка и тактично добавила: – Нет, конечно, все может быть, но он такой красивый… Что у тебя с ним, а? Общие дела? Какие?

– Да так, ничего особенного, мыши, сериалы и все такое, – объяснила я.

– Суворова, где твой крестик? – с тихим упорством прошелестела Фридка, обернувшись от двери.

Я вытянула цепочку с крестиком из-под рубашки – Гинзбург, где твой магендавид? – отталкивая ее, закричала Надька.

Фридка вытянула поверх моей рубашки крестик, а Надька магендавид. И они ушли.

– Маша, у Вас не дом, а какой-то паноптикум, – сказал Вадим. – А какие у Вас замечательные подруги – коллекционеры Бакста за триста восемьдесят долларов, религиозные фанаты… А я вспоминаю о Боге только в самолете, когда самолет попадает в зону турбулентности. Хотя, если веришь в Бога, ничего не теряешь, а только приобретаешь дополнительную фишку. Кстати, а что сегодня в Адиной кастрюльке?

Сегодня в Адиной кастрюльке были голубцы, не ленивые, а настоящие, для телемагнатов.

Дело Дня – размышления на религиозные темы.

Вадим ушел, а я еще немного подумала о Боге. Вообще-то я в него верю или нет? Самая большая моя к нему претензия – это смерти невинных, Холокост, теракты и др. – как же он это позволяет, если он есть? С другой стороны, я понимаю, что Бог просто не может отвечать за все и люди сами решают.

Но тогда получается противоречие: если человек сам решает, как же он может рассчитывать, что Бог присмотрит за победой «Зенита» или за бормашинами?

Вообще-то все это не моего ума дело, я просто так спрашиваю.

Дело Дня – Неопытное привидение получает свой гонорар.

На этот раз я не пила кофе в приемной – вот что значит писатель с договором.

«Привет, Машка», поцелуй в щеку, и Игорь Юрьевич уже сидел за столом, а я в кресле-гамаке коленками наверх. И чувствовала себя там неплохо.

Дело в том, что я не зря провела время, прошедшее со дня выхода «Варенья», а изредка заходила в один-два книжных магазина, если честно, в четыре, каждый день. Волновалась, не столкнули я Игоря в финансовую яму своим «Вареньем».

Если мое «Варенье» стояло на полках в магазинах, я волновалась, что оно не продается и неужели мне придется купить все самой?! Если его не было, я думала, что магазины отказываются от «Варенья» с отвращением… Но теперь я уже знаю, что все «Варенье» продано и мы с Неопытным привидением на коне!..

– Принесла «Неопытное привидение», – с достоинством сказала я. – И сюрприз.

– Какой сюрприз? – рассеянно спросил Игорь.

Мой сюрприз вот какой – с тех пор как Вадим опять появился, я сочиняла как сумасшедшая, иногда даже без халата и тюбетейки. И написала еще одну книжку – «Кот открывает двери».

– «Кот открывает двери», – сказала я.

– Кот! – закричал Игорь в переговорное устройство. – Почему кот, откуда кот?!

Секретарь не отозвалась, наверное, вышла, и ему пришлось выйти из-за стола и самому осмотреть кабинет.

Я сидела со скромной, но мефистофельской улыбкой и с места помогала Игорю Юрьевичу искать кота – уверяла, что я его видела то в одном углу кабинета, то в другом.

Не знаю, зачем я это сделала. Анна-Ванна говорит, что даже на самых смирных людей иногда находит и они совершают необъяснимые поступки с целью заявить о себе окружающему миру, а потом долго просят у мира прощения.

Кота не нашли, и я перешла к Делу Дня.

Ада сказала: «Раз уж у тебя и «Кот», и договор – это уже бизнес. А в бизнесе люди должны друг за другом присматривать». Но как я могу присмотреть за Игорем Юрьевичем, если Игорь при мне не подделывает векселя и не подчищает счета? К тому же между нами всегда огромный стол, и он просто не сможет до меня дотянуться, чтобы снять с меня последнюю рубашку.

Ада велела сказать: «Я требую гонорар».

Неужели так прямо и сказать: «Требую гонорар»? Получится некрасиво, как будто я подозреваю Игоря в нечестности, в обмане. Может быть, подождать, пока он сам скажет?

Болтала обо всем: о погоде, о новых книжках, не моих, о фильмах, пока не заметила, что Игорь отвечает все более вяло. Это и был мой план – расслабить его светской беседой и неожиданно, как бы между прочим, потребовать гонорар.

– Игорь… – Я наконец решилась. – Не то чтобы я хотела… но ведь это тоже странно… ведь писатели… Я, например, очень люблю шоколадные тортики и мандарины.

– Я тоже, – сказал Игорь. – Давай сюда «Неопытное привидение».

– А…

– А – что?

– А гонорар… ры… Буду я получать ры? Не обижайся. Ры могут быть маленькие. Ты не думай, дело тут вовсе не в деньгах, – заторопилась я, – у меня же есть переводы, спасибо папе. Папа говорит, что нельзя смешивать дружеские и деловые отношения, мы и не смешивали. Но мне кажется, мы все-таки можем смешать…

– Будешь, потом.

Так, варианты ответа: я возражаю, не хотелось бы, не вполне согласна, фига.