Капля ярости повышает градус моего желания подчинить себе Алису. И без того бурный секс перерастает в агрессивный, безбашенный. Как я люблю.

Дерзкая какая стала! Смеет мне возражать! Мой член в ее горле блестяще бы справился с этой проблемой. Но подозреваю, она про минет только по рассказам коллег на баре слышала. Блядь, от представленного кадра мозги плавятся.

Сжимая ее горло и заставляя смотреть мне в глаза, вгоняю себя до предела. Только моя! И я хочу быть первым везде! А если я чего-то хочу, то я это получаю!

— Знаешь, какая ты сладкая? — хриплю ей в губы.

Алиска крутит головой, ахая и постанывая от моих яростных фрикций. Хлюпающие звуки от моих толчков становятся все громче, и я жалею, что не снял наушники. Хочу слышать, как она течет от меня. Как бьется ее сердце, разгоняя пульс до предела. Наслаждаться каждым стоном.

— Хочешь попробовать себя? — вкрадчиво хриплю ей, навалившись на нее и кусая вкусный розовый камешек ее груди.

— Не-е-е-т, — стонет Алиска.

Вот сучка! Не прокатило. Теперь меня будет преследовать новая фантазия, где я кончаю в ее сладкий ротик.

— Открой рот, — чувствуя приближение оргазма, требую я, нависая над ее лицом на вытянутых руках, и продолжая бешено вдалбливаться в сжимающие меня стенки.

Собрав слюну, я прижимаюсь к приоткрытым губам, оставляя ее стекать по розовому язычку Лисске в горло. Это грязно, порочно, жестко. Но я не могу себе отказать в такой малости. Поясницу нещадно жжет, словно по позвоночнику запустили электричество, кровь кипит в ушах и стремительно сливается в пах по раскаленным венам.

— Глотай, — рычу я, за долю секунды, как тело Алиски выкручивает сладкими судорогами оргазма.

И финиширую следом за ней, каждой клеткой чувствую крышесносное освобождение. Лучше секса есть только секс с Алиской. Упав за ее спину, сгребаю мокрую, растрепанную куклу, снова приклеивая к себе. Ненавижу эти нежности. Надеюсь, это просто солнечный удар меня опиздюлил.

— Пусти. Мне нужно смыть это с себя, — спустя несколько минут бормочет Алиса, пытаясь сдвинуть мою руку с себя.

— Зачем? Мне охренеть как нравится! — не хочу отпускать куклу.

Мне хорошо. Странно хорошо, но думать об этом я не хочу. Просто кайф вот так валяться на пляже, поглаживая ее длинные ноги и размышляя, как закину их сегодня на свои плечи. Дышать ею, лениво кружа носом по шее, покусывать ушко.

— Ты в курсе, что если заниматься любовью без защиты, то можно забеременеть? — решается озвучить мне претензию Алиса.

— Ты серьезно? Кто тебе такое сказал? — приподнявшись на локте, заглядываю ей в лицо, старательно состряпав удивленную физиономию.

— Примета такая есть! Не слышал? — язвит Алиска, выворачиваясь из моих объятий, и, встав, быстро прячет от меня свои вкусности в купальник.

— А-а-а. Ну, я не верю в приметы. Тьфу-тьфу-тьфу, — дурачусь я, нашарив в рюкзаке спички и сунув одну в рот.

Мой радостный оскал разительно отличается от того, о чем я думаю на самом деле сейчас. Я не хочу ответственности ни за Алису, ни тем более за детей. Из меня муж и отец, как из самовара «Мерседес». Но просачиваются и бредовые мысли, что если встроенный в Алиску ксерокс воспроизведет на свет такую же куклу как она… я её никому не отдам.

Алиска, фыркнув на меня как ежик, унеслась в озеро, а я, наблюдая за ней, настраивал технику. Жаль, не осталось времени еще немного побыть с ней отрезанными от мира.

Шаги волчонка Жорика я услышал задолго до того, как его серая морда выглянула из леса. До матерого волчары, как я, ему как до Шанхая раком, но характер у засранца уже приближается к идеалу. Почти как у меня.

— Чего приперся? Видишь, у меня сегодня и без тебя есть компания, — ворчу на него, растрепав холку.

Людей Жорик не особо жалует, особенно если они не принесли ему пожрать. Приближающаяся Алиска напугала лохматого, и он удумал оскалить на нее свои клыки, агрессивно рыкнув.

— Это же... волк? — застыла в трех шагах от нас Куколка, приоткрыв ротик и уставившись на Жорика.

— Скотина он прожорливая, а не волк, — проворчал я, выудив из рюкзака банку собачьего корма, сунул балбесу.

Заняв свои клыки делом, Жорик к Алиске интерес потерял, а мне пришлось рассказывать, как этот недотепа в прошлом году свалился в расщелину, будучи еще совсем неуклюжим щенком. Сидел там, ныл, дурака килограмм.

Облизав свою наглую морду, довольный Жорик под гнетом моего взгляда разрешил себя погладить и Алиске. Но быстро сообразил, что оно ему на хер не надо и свалил обратно в дебри. Дикий говнюк ласки не оценил, зато у Алисы счастья было в глазах, словно она миллион в лотерею выиграла. А я разглядывал каждый сантиметр ее тела, будто супругу выбираю. Красивых баб в моей постели было как у дурака фантиков, но не с таким содержанием.

— Солнце уже опасное, надо намазать картинки, — вспомнила Алиса Викины рекомендации.

Суетливо разворошив кармашек рюкзака, Алиска, естественно, начала с меня. И хоть меня и злит эта ее особенность — думать сначала о других и в последнюю очередь о себе, я не стал возражать.

— Три волка… — комментировала Алиска иллюстрации на моей спине. — Нет. Одна волчица и два волка, да? А почему?

Я предпочел не отвечать, разомлев от прикосновений нежных рук, щурился на солнце и балдел.

— Ой! — пискнула Алиска, наткнувшись на давно зарубцевавшиеся шрамы. — Это… что? Это кто сделал?

Высадившийся мурашковый десант исчез, как и не было. Я чувствовал, как пальчики Алисы ощупывают каждый дюйм уродливых рубцов, которые надежно скрыты под татуировками.

— Это я пьяный с яблони упал. На семью ежей, — процедил я, разворачиваясь и перехватывая руки любопытной лисицы.

— Но… так нельзя! Ведь так нельзя! — засверкали голубые глаза от переполняющих их слез.

Я забыл, что Алиска хоть и не врач, но к медицине отношение имеет непосредственное. И, скорее всего, у нее в академии были дисциплины, позволяющие ей оценить, что семейство ежей поджидало меня с колюще-режущими. Мне тогда было пятнадцать, а мразям, написавшим на моей спине «псих» острыми лезвиями, гораздо больше. Благодаря отцу, воспитавшему во мне настоящего мужчину, я не сломался и не проминал диваны психологов, но решил, что не только на мне больше не будет пустого места, но и ни одна тварь не сможет ко мне прикоснуться. Поэтому мне нет равных в рукопашной. Хочешь подраться с Бесом — не забудь заранее оплатить лечение в травме! И на всякий случай место на кладбище.

— Агент Алиса! Немедленно прекратить… — рычу я, потому мне неприятны ее слезы так, что легкие печет.

Но договорить мне Лисска не дает, обвивая мою шею и утыкаясь в плечо носом, продолжает рыдать. Твою же мать! Не девчонка, а обитель милосердия!

— Куколка, не плачь. Они давно уже за это наказаны, — неизвестно как вылился из меня такой ласковый треп.