Томас Кориат[78], в отличие от своего современника Харрисона, одобрял поездки за границу и сам был великим путешественником. Он умер в Индии, после того как выпил слишком много sack[79] — напитка, к которому был не слишком привычен. Так или иначе, он придерживался крайне низкого мнения о домоседах, считая их склонными к грубости, лени, резкости, скандалам, глупости, бескультурью, изнеженности, распутству, сонливости, обжорству, мотовству, безделью и «обольщению всеми вожделениями».

Однако путешествовать было вовсе не просто, поскольку существовали ограничения на обращение денег. Более того, те, кто желал отправиться в путешествие, подвергались допросу Уильяма Сесила, который проверял их знание Англии. Если, по его мнению, путешественник обладал недостаточными сведениями, ему советовали оставаться дома и лучше изучить собственную страну, прежде чем отправляться в чужие. Подобный «отбор», очевидно, обеспечивал Сесилу законную уверенность в том, что недовольные не смогут попасть в Европу и причинить неприятности королеве и Англии.

* * *

Несмотря на поразительное утверждение о том, что англичане были непьющей нацией (и пьянство не было указано в числе дурных качеств домоседов), и несмотря на неприязнь англичан к иноземцам, в Англию каждый год ввозилось от 20 до 30 тысяч бочек вина по 252 галлона. Основную часть выпивки составляло крепкое пиво и выдохшийся эль «стольких сортов и выдержки, сколько соблаговолили приготовить пивовары». Названия напитков были необычными, грубыми и пленительными: «Задира», «Безумный пес», «Ангельская пища» и множество более изысканных.

Существовали также «искусственные напитки» типа полынной водки и ликера. Вот рецепт быстрого приготовления последнего: корицу, белый имбирь, гвоздику, мускатный орех, райские зерна и перец помещали в винный дистиллят на шесть дней. Затем несколько капель этого настоя добавляли в кружку с вином, а отменный напиток «Кружка болтуна» можно было приготовить, смешав полпинты ликера с половиной галлона эля.

Метеглин, пряная медовуха, была очень популярна в Уэльсе, а в Эссексе и других местах пили медовуху более низкого качества, которую называли «шипучкой». Для ее приготовления медовые соты отмачивали в воде с добавлением перца и других специй. Она очень помогала при кашле. Яблочный и грушевый сидр пили в Суссексе, Кенте, Вустершире и в других графствах, хотя Кемден назвал грушевый сидр «поддельным вином, холодным и вызывающим газы».

Изготовлением пива занимались не только пивовары. Каждое крупное хозяйство делало собственное пиво, причем в больших количествах. Жена Харрисона тоже варила пиво, и этот небольшой человечек, чье жалованье равнялось всего 40 фунтам в год, записал, что он получил 200 галлонов на фунт. Сюда входила стоимость солода, бочки, жалованье и еда для слуг, изнашивание оборудования, и все это принесло ему немногим больше пенни за галлон. Хорошее пиво имело цвет мускатного винограда или мальвазии, но шире был распространен более густой по консистенции эль. Эль часто приправляли мацисом, мускатным орехом или шалфеем. Иногда в бочку с элем подвешивали обжаренный апельсин с гвоздикой, чтобы напиток приобрел пряный аромат.

Мускатель и мальвазия были любимыми винами англичан того времени. Кроме этого, популярностью пользовались ventage — белое сладкое итальянское вино, малиновое вино из Греции rasp romnie, сухое белое вино с острова Капри и clary — вино, смешанное с осветленным медом, перцем и имбирем. Белое и красное вино привозили из-за границы в больших количествах, а также еще около тридцати разных видов испанских, греческих и Канарских вин.

За год до коронации Елизаветы Бэсс Хардвикская за три пинты вина заплатила 4 пенса. В начале 60-х годов XVI века бочка вина вместимостью 238 литров стоила 50 шиллингов, бочонок слабого пива — 4 шиллинга 4 пенса, а бочонок крепкого — 7 шиллингов.

Герцог Вюртембергский терпеть не мог французских вин и предпочитал им английское пиво. Его секретарь отметил, что «вина, которые доставляют из Франции, поскольку в Англии нет виноградников, не подходят Его Высочеству и он не может их переносить, но пиво, которое имеет цвет старого эльзасского вина, столь восхитительно, что он весьма к нему пристрастился».

Крепкие алкогольные напитки, которые называли aqua vitae или aqua ardens[80], казалось, не употребляли вообще, за исключением, пожалуй, Ирландии, где виски уже стал почти национальным напитком. Спирт в основном использовали в медицинских целях. Джон Герард[81], великий английский травник, упоминал многие случаи его применения, но также и предостерегал против злоупотребления им. Он считал, что спирт «пагубен для всех, кто обладает вспыльчивым темпераментом», и более всего для холериков, разрушительно действует на печень и нарушает работу почек. Конечно, находились те, кого все это не слишком беспокоило, однако маловероятно, чтобы спирт пили в любых количествах. Скорее всего, его почти не употребляли низкие сословия, которые, в отличие от своих жалких потомков XVIII—XIX веков, привыкли к питательному английскому пиву. Чай и кофе появились только в XVII столетии.

Хотя хлеба в Англии потребляли намного меньше, чем в Италии, он, тем не менее, был одним из трех главных продуктов питания того времени. Два других — говядина и пиво. Знать ела белый хлеб, который выпекали из пшеничной муки. Мука была нескольких сортов. Из первосортной муки выпекали плоский круглый каравай, который называли manchet. Он весил 8 унций перед тем, как его помещали в печь, и 6 после выпечки. Белый хлеб для королевы Елизаветы выпекали из пшеницы, которую выращивали в Хестоне в Мидлсексе, поскольку она считалась «лучшей во многих графствах».

В сельских районах Англии ели в основном ржаной и ячменный хлеб, а в голодные годы хлеб выпекали из конского овса, гороха, бобов, вики, чечевицы и даже желудей. В то время бытовала поговорка: «Наступление голода первым увидишь у кормушки лошадей, когда бедняк принимается за лошадиный овес».

Следующим по значимости после хлеба шло мясо. Англия отличалась не только качеством своего мяса, но и способами его готовки. Правда, количество рецептов, которые советовали, как сделать съедобным испорченное мясо, вызывает подозрение, что желудок у подданных Елизаветы был особенно устойчивым к пищевым отравлениям. Естественно, специи помогали преодолеть мелкие последствия неправильного хранения мяса, по крайней мере, в том, что касалось его вкуса. По этой причине вырезку вымачивали в уксусе. Сэр Хью Платт предлагал верное средство спасти «позеленевшую оленину», не используя уксус и специи. Сначала нужно было удалить кости, завернуть мясо в старую ткань с крупнозернистой структурой, вырыть в земле яму глубиной 3 фута и поместить туда мясо на 12—20 часов в зависимости от степени испорченности. После этого оно становилось пригодным к еде.