– Почему? – Она поставила перед ним полную тарелку. – Если бы я по-прежнему продолжала ощущать себя пленницей, то, конечно, не ударила бы палец о палец. Но все ведь изменилось. – Она обошла столик и поставила свою тарелку на противоположном конце. И озорно улыбнулась. – Теперь – ты мой пленник. И я приложу все силы, что скрасить твое заточение.

– Хм-м, интересно… – не глядя на нее, он взялся за вилку. – Кстати, поломка радио и поездка Марча, – это не твоих ли рук дело?

– Не-а, – она начала есть. – Но я воспринимаю это как знак свыше. Значит, справедливость восторжествовала.

– Ты заговорила как средневековый рыцарь.

– А почему бы и нет? Мне всегда казалось несправедливым, что женщинам не дозволялось становиться рыцарями. И если тебе предстоит битва с драконом, то почему я не могу тебе помочь? – Глядя на него, она проговорила: – Хотя, если ты предпочитаешь, чтобы я была не оруженосцем, а Королевой Мая, я согласна.

Джордан не отрывал взгляда от стола:

– Зато я не согласен.

– Знаю. И это будет первая голова дракона, – она выпрямилась. – Но и остальные головы изрыгают из пасти огонь ничуть не менее жаркий, чем этот. Они кого угодно могут испугать.

– Зато тебя, похоже, они не испугали.

– Потому что цель, к которой мне нужно дойти, – очень важна. – Она помолчала. – Для меня – это ты.

– Еще два дня назад я не был таковым.

– Был, был, – она подняла руку, не давая ему продолжить. – Наверное, тебе хочется понять, с чего это вдруг я так переменилась? Думаешь, мне легко? У меня уже вошло в привычку возмущаться твоим диктатом. И когда я осознала, что люблю тебя, то поняла: мне надо попытаться умерить свое возмущение, чтобы мы могли вместе решить, как лучше всего построить наши отношения. Не думала, что мне придется бороться еще и с тобой. – Она поднялась из-за стола. – Но если придется, то я поборюсь. Положи вилку. Ты все равно не ешь, а только делаешь вид.

– Что?

Она обошла стол, вынула вилку и нож из его рук и, скрестив, положила их на тарелку:

– Судя по всему, ты не собираешься воздавать должное горячему. Придется сразу перейти к десерту. – Она села к нему на колени и обвила шею руками. – Расслабься. Не будь таким напряженным, – и положила голову ему на грудь. – Ты застыл, как ледяная глыба.

– Что же в этом удивительного, – голос его утонул в ее волосах. – Будь добра, слезь с моих колен.

– Нет, – она слышала, как гулко начало биться его сердце, и еще крепче его обняла. – Мне здесь нравится. Обними меня.

– Нет.

– Хорошо, не буду настаивать. Конечно, было бы намного приятнее, если бы ты тоже прижал меня к себе. Но и так сойдет. – Она расстегнула пуговицы у ворота его рубашки и приложила губы к груди – в том месте, к которому ей так нестерпимо хотелось прикоснуться сегодня утром. По телу Джордана прошла дрожь. – Согласись, что это довольно приятно?

– Почти так же приятно, как если бы к тебе прижали раскаленную сковородку.

Она негромко рассмеялась:

– Прежде ты никогда не сравнивал меня с чугунной сковородкой. И оставался доволен, когда мы оказывались в постели. – Сэнди потерлась щекой о его грудь. – Во всяком случае, ты уверял меня в этом.

– Сэнди… – казалось, еще немного – и у него сорвется голос. – Мне не вынести этой пытки.

– Замечательно. Ну, как я тебя соблазняю?

Он молчал. Грудь вздымалась и опадала, словно он бежал в гору. Господи, до чего же упрямый!

– Нет? Но надеюсь, у меня все же что-то получится, если я буду и дальше продолжать в том же духе. – И она коснулась кончиком языка сосков на его груди.

Сердце его словно остановилось, чтобы через мгновение забиться еще сильнее. Джордан сделал невольное движение, как будто собирался обнять ее, но сдержался, и руки его снова повисли вдоль тела.

Сэнди вздохнула, медленно выпрямилась и застегнула на нем рубашку.

– Похоже, что мне и в самом деле не удастся тебя соблазнить. Придется временно отступить. Не могу же я действовать против твоего желания. И навязывать тебе свою волю, как это делала раньше.

– Ты мне ничего не навязывала, я уже говорил.

– А мне кажется, что навязывала. Тебе стоит пересмотреть свои взгляды относительно того, кто, кого и как может использовать. – Она снова прижалась к нему. – Лучше вместо этого научимся просто отдавать. И мне хочется так много дать тебе, Джордан. Любви, доверия, детей… – и в этот момент она почувствовала, как его неподвижное, словно одеревеневшее тело оживает, становится теплее. – Тебе не кажется странным, что мы ни разу с тобой не говорили о детях? Хотелось бы тебе иметь сына?

– Может быть, – он так осторожно и нежно, с такой заботливостью обнял ее за плечи, словно малейшее неосторожное движение могло причинить ей вред. – Почему-то я об этом не задумывался. На первом месте у меня всегда была ты. Наверное, мне даже больше хочется иметь дочь. Похожую на тебя.

– Это, конечно, тешит мое женское самолюбие, но в то же время и удивляет. Я считала, что большинство мужчин мечтает о сыне, наследнике – своем продолжении и отражении.

– Наверное, потому, что большинству мужчин нравится свое собственное отражение в зеркале. В отличие от меня. Мне доставит радость видеть твое отражение. – Его ладонь с несвойственной ему неуклюжестью коснулась завитка ее волос.

У нее снова перехватило дыхание от нежности к Джордану:

– Думаю, что нам для равновесия нужны два наших отражения. Твое и мое. А теперь следующий вопрос: когда? В следующем году?

– Когда сама захочешь, мне все равно, – с отсутствующим видом проговорил Джордан, продолжая играть прядками ее волос. – Когда бы ты ни… – Он замолчал, словно спохватился, и снова мука исказила черты его лица. – Не могу, Сэнди. Это невозможно… – Подняв ее, Джордан встал со стула и поставил жену на пол. – Я хочу уйти.

– Остров совсем крошечный. И я пойду за тобой. Ты сжег за собой все мосты, когда отправил Марча на катере, – она попыталась улыбнуться. – Так что тебе от меня не ускользнуть.

– Марч вернется завтра утром.

– Но он встал на мою сторону. И готова поспорить на что угодно: постарается сделать все возможное, чтобы мы почти не замечали его присутствия.

– Сэнди, – со страдальческим выражением лица ответил Джордан. – Перестань, умоляю тебя, не рви меня на части.

– Тогда сдавайся, – прошептала она. – Пожалуйста. Мы и без того наломали дров. Не надо громоздить ошибку на ошибке. Хватит.

– Это ты делаешь ошибку, а не я, – сдавленным голосом возразил Джордан. – Потому что не понимаешь, что тебе на пользу, а что нет.

– Вот это мы с тобой и выясним, – она помолчала. Одно я знаю точно: мы не сможем принять правильное решение, если будем убегать друг от друга. Мало тебе моего печального опыта?