А я, налив в вазу воды и поставив в неё цветы, с благодарностью посмотрела на Никиту. В очередной раз подмечая, что он привлекательный мужчина. А ещё интересный. Страстный…

Глубоко вздохнула, отгоняя жаркие воспоминания. Мне от них не стыдно. Но стыдно от другого — что Никита может заменить и догадаться о чем я сейчас вспомнила.

— Как суд? — спросил он. И я рассказала и про суд и про все остальное, что сегодня произошло.

— Мелочный у тебя муж, — подметил Никита в конце.

— Не называй его так, — запротестовала я, но с улыбкой. — Он не муж. И скоро это будет зафиксировано официально. А как твой день прошёл?

Не знаю почему у меня вырвалась именно эта фраза. Обычно так мама спрашивала каждый вечер у дяди Сандрика, когда он возвращался с работы.

— Заявление подал. Затем полдня разбирал дома вещи, — он покосился на меня и добавил: — Пытался найти Анжелкины.

— И нашёл?

— Нет, — качнул Никита головой, — но потом сел на кровать и понял, что она единственное, то самое, что напоминает о годах брака. И я её сломал.

— Кровать? — нахмурилась я. Никита кивнул.

И все же ему до сих пор больно. Пожалуй даже больше, чем мне. И это нормально. Боль. И я понимала Никиту.

Только вот не понимала почему мне не так больно? Неужели потому что не любила?

А может я отношусь к тем, кто просто не умеет?

Мне стало жалко. Себя. Затем Никиту. Даже Анжелу почему-то. Может она как раз и любит Юру по-настоящему? Только вот вряд ли получится то, чего хочет.

Глубоко вздохнула, поставив вазу у плиты, а затем, повинуясь неожиданному порыву, я подошла к Никите и села ему на колени. Одну руку я положила мужчине на плечо, другой погладила по колючей щеке. И тут же почувствовала, как меня обняли, прижимая к себе.

Никита поднял на меня лицо. Чуть приоткрыл губы, словно хотел что-то сказать, спросить… Но вместо этого Никита меня поцеловал.

Мы долго целовались, наполняясь друг от друга желанием. Руки ласкали тело, мои — его, его — моё. И нам обоим это нравилось. Нам обоим хотелось большего.

И, кажется, я сошла с ума. Ведь когда Никита поднялся с табуретки со мной на руках, я его остановила. Для того, чтобы начать здесь раздеваться. Для того, чтобы предаться страсти здесь, на кухне. На столе. Мне всегда хотелось. А Юра был консерватором в этом вопросе. Считал, что для секса самое удобное — постель. Ну на крайний случай диван.

Удивленные, но довольные глаза Никиты дали мне понять, что мужчина догадался о моем желании. Смел со стола все то, что на нем было, что-то даже разбилось, но не важно, посуда бьётся к счастью.

Одежда полетела в разные стороны — на пол, на плиту, на мойку тоже. И вот мы полностью голые, порывисто целовались, поглаживая друг друга.

В меня словно бес вселился. Бес похоти. Я чуть подпрыгнула, устраиваясь пятой точкой на поверхности стола, и, о Господи, сама развела ноги в стороны…

Никита устроился между моих ног, и был уже готов, только вот входить в меня не спешил. Мужчина прильнул губами к моей груди, жадно целовал соски, немного покусывая. А я мычала от удовольствия и ерзала на месте.

Внизу живота скручивался тугой узел. Я вдруг посмотрел на окно…

Черт, а ведь занавески не зашторены…

Черт, а ведь нас кто-то мог видеть из дома напротив…

Другая на моем месте… да даже я, ещё несколько дней назад, вскочила бы с места и стыдливо бы задернула занавески, в надежде, что всего этого никто не увидел.

Но сейчас другая, новая я. И осознание того, что за нами могли наблюдать помогло моему возбуждению достигнуть своего наивысшего пика, мне буквально сорвало крышу и я, потянувшись руками, коснулась члена Никиты и, направляя его, подалась вперёд.

Он вошёл. Всего лишь на головку. Я чувствовала это остро, особенно. Никита прорычал и, выпрямившись, положил горячие ладони мне на ягодицы. И тут же начал двигаться во мне. Всё быстрее и резче. Ненасытней. Превращая наш секс в нечто безумное.

И как будто все снова рассеивалось. Как будто не было всего того плохого, что с нами произошло. Были только я и он. Жена любовника и муж любовницы.

Тоже — любовники.

Утро пришло тёплым. Я проснулась от того, что солнце ласкало кожу бедра. А повернувшись, увидела рядом Никиту.

Он мирно спал, чуть раскрыв губы. Абсолютно голый. Как и я. Его край одеяла прикрывал лишь икры, позволяя мне любоваться красивым мужским телом.

И мне так хорошо стало. Уютно.

Я сладко потянулась и даже улыбнулась новому дню

Казалось ничто не могло его испортить. Но тут я услышала как в недрах квартиры надрывался мой телефон.

Аккуратно встала и прошлепала босыми ногами на кухню.

Телефон нашла у мойки, под водолазкой Никиты.

— Какого черта… — пробубнила я, увидев имя звонившего. — Только тебя мне не хватало…

Я хотела сбросить звонок, но тут посмотрела на время.

Вот черт!

Вот это мы поспали!

Я уже минут сорок как должна быть у делового центра! Мама ведь меня ждёт!

Суета в голове и в жестах сыграла со мной в злую шутку, потому что я, неловким движением пальца, скользнула по экрану, принимая этот чёртов звонок.

— Ульяша, ну наконец-то, привет, — услышала я и, мысленно матюгнувшись, вынуждено приложила телефон к уху.

— Здравствуйте, Елена Николаевна.

Глава =18=

— Ульяша, когда ж ты запомнишь, я для тебя — мама, — приторно сладко прозвучал в трубке голос моей свекрови.

Я закатила глаза. Тоже мне, мама!

И ещё эта её "Ульяша" раздражало, особенно сейчас! Да, Юра именно от мамы это перенял, даже с похожей интонацией так моё имя произносил.

— Вы что-то хотели? А то я тороплюсь, — вежливо произнесла я, оглядывая кухню. Стояла я на ней, кстати, все ещё голая.

— Хотела, дочка, узнать — ты чего это удумала? — я слышала по ее голосу, что свекровь улыбается. Даже представила эту улыбочку и заодно лицо Елены Николаевны.

— Вы о чем? — чуть удивленно спросила я.

— Я о разводе, что за глупости?

Меня такое заявление ошарашило:

— А ваш сын вам не сказал почему?

— Сказал, у нас тайн друг от друга, сама знаешь, нет…

— И по вашему измена — это не повод для развода? — удивилась я ещё больше.

— Господи, ну подумаешь, гульнул парень, с кем не бывает. Мужчины по своей природе полигамны. Вот Петя, царствие