Урсула оставалась дома одна, читала, размышляла. Однажды Хоуп улыбнулась и потянулась к ней — сердце матери растаяло. Произошло то, на что она уже не надеялась: Урсула полюбила младшую дочь. Это была горькая, безответная любовь. Хоуп относилась к матери не так уж плохо, позволяла ей обнимать себя, ласкать, целовать, но отец значил для нее в миллион раз больше. И для Сары тоже. Сара умела говорить — и, надо признать, довольно бойко для своего возраста. Всякий раз, когда у нее случались неприятности, в особенности если Урсула ее бранила, девочка заявляла:

— Не хочу тебя, хочу папочку!

Красивые девочки с большими глазами и длинными пушистыми ресницами, с безупречной кожей, похожей на лепестки цветка. Длинные черные локоны Хоуп вились точно виноградная лоза; она также унаследовала изогнутые губы и высокий лоб Джеральда. Обеим девочкам достался от матери короткий прямой нос, а Саре — ее веснушки и рыжеватые волосы. Они липли к Джеральду, словно котята к матери-кошке, обнимали за шею, прижимались щекой к щеке. Но он, со своей пышной гривой и широкой улыбкой, больше походил на отца-льва.

Странные подозрения посещали Урсулу. Ей снился сон: Джеральд в толпе детей. Он был раньше женат и в первом браке имел невероятное количество отпрысков. Сон упорно преследовал ее, и Урсула, в очередной раз отрепетировав диалог, решилась спросить Джеральда, где он научился обращаться с детьми.

— Просто нам хорошо вместе, — ответил он.

— Но ведь у тебя не было братьев и сестер?

— Тут судьба меня обделила, — произнес он тем холодным, официальным тоном, к которому все чаще прибегал в общении с женой. Медвежонком он уже давно ее не называл.

И в спальню к ней не вернулся. Всем известно, что сексуальная потребность у мужчин сильнее, чем у женщин, с этим согласятся все, даже те, у кого нет опыта, даже ее мать говорила что-то в этом роде. Что же случилось с Джеральдом? Или все силы уходили на заботу о детях? Урсула взялась за пособия по сексу и популярной психологии. Ведь к ней желание вернулось, она истомилась.

Она перепечатывала «Вестника богов». Главная героиня, вдова Энни Рейли, терзалась всепоглощающим желанием, но, как порядочная женщина той эпохи и того общества, не имела возможности удовлетворить его. Урсулу изумило — и даже огорчило, — как хорошо Джеральд понимал физические потребности женщины, ее страсть. Жутковато было читать о человеке, чья жизнь и чувства так походили на ее собственные. И почему, негодовала Урсула, почему Джеральд так обращается с ней, раз он все понимает? Лишь спустя несколько лет, дважды перечитав роман, она догадалась: Энни Рейли и была Урсулой Кэндлесс.

В старой иллюстрированной энциклопедии для детей Сара нашла фотографии и рисунки мальчиков тридцатых годов. «Чудеса знания» в двенадцати томах подарили бабушке Фабиана Лернера на ее десятый день рождения. Мальчики во фланелевых брючках до колен, в полосатых блейзерах и полосатых галстуках. В отличие от Уильяма Брауна, созданного фантазией Ричмал Кромптон[11](как ни странно, с ней Хоуп была близко знакома), в помещении они снимали свои полосатые шляпы.

Так выглядели мальчики Эпплстоунов. Так, должно быть, выглядел в детстве и ее отец. Сара пыталась представить, как Дон и Кен приходили в гости в дом на Ватерлоо-роуд, в дом без центрального отопления, холодильника, стиральной машины, посудомойки, телевизора (разве что радио имелось), без ковров, только грубые половики на линолеуме, камин, может быть, газовая плита, оконные рамы оклеены плотной бумагой, все семейство принимает ванну раз в неделю. С помощью бабушки Фабиана Сара воссоздавала прошлое. Кроме того, она поискала в телефонном справочнике Челмсфорда К. Эпплстоуна, но безуспешно.

Эпплстоунов не было вообще. Это оказалось редкое имя, не то что Эпплтон или Эпплби. В архиве, правда, Кеннет Эпплстоун обнаружился. Вновь навестив Сент-Кэтрин, Сара убедилась, что в 1925 году на свет появился Кеннет Джордж Эпплстоун, второй сын Чарльза Эпплстоуна и Дороти Эпплстоун, урожденной Митчелл. Начиная с 1943 года она искала запись о его браке, но не нашла, как и записи о смерти. У Джоан Тэйг не осталось фотографий мальчиков Эпплстоунов, и лишь воображение Сары превращало Кена в высокого смуглого мальчишку с темными глазами и черными курчавыми волосами.

Наконец Сара сообразила — об этом догадался бы и ребенок, но до Сары дошло только сейчас: рассматривать Кена Эпплстоуна в качестве кандидата на роль Джеральда Кэндлесса можно только в том случае, если не отыщутся следы самого Кена. Чем труднее найти его, тем больше вероятность, что он и есть ее отец.

В тот вечер Сара обзвонила всех Эпплстоунов из лондонского телефонного справочника. Их было не так много, и только с последним номером ей повезло: подошедшая к телефону женщина сказала, что ее отец упоминал кузенов Дональда и Кеннета, а больше всего про них знает другая кузина, Виктория Андерсон, проживающая в Эксетере. По справочнику Сара нашла телефон кузины, набрала номер и услышала автоответчик. Она наговорила свое имя, номер, кратко изложила суть дела и положила трубку. Через полчаса телефон зазвонил.

— Мисс Сара Кэндлесс?

Голос оказался не женским, однако Сара по инерции переспросила:

— Виктория Андерсон?

— Нет, а вы ее ждали? Увы! Меня зовут Джейсон Тэйг, хотя лучше бы меня звали иначе, сами понимаете. Я внук Джоан.

После ее визита в Ипсвич прошло три дня, но Сара была уверена: юноша собирается прочесть ей мораль. С какой это стати вы являетесь в дом и нервируете мою бабушку? Она уже старенькая, слабая…

— Чем могу помочь, мистер Тэйг?

— Джейсон. Будьте так добры. Меня еще никто не называл мистером Тэйгом. В жизни такого не было. — У него не саффолкский акцент, подумала Сара, скорее «диалект устья Темзы», как говорилось в восьмидесятые годы. — И потом, я сам хотел бы вам помочь.

Она удивилась:

— Вы можете что-то сделать для меня?

— Пока не знаю. Надеюсь. Бабушка рассказала про вас и вашу работу. Впервые узнал, что у нее был младший брат, который умер в детстве. Да что там, мой отец и тот не знал об этом. — Джейсон помолчал и продолжил уже увереннее: — Дело в том, что мне нужны деньги. Я, знаете ли, студент, а это значит…

— Я знаю, — сказала она, — я преподаватель.

— Ну да. Я тут подумал: а что, если я займусь поисками вашего отца? Узнаю, кем он был. У меня получится. Я знаком с этими местами. Увы, знаю их с детства. Если он отсюда, я его вычислю, — да и кто лучше меня сумеет выжать сведения из Джоан?

— Вы ожидаете получить за это деньги?

— Ради денег и берусь за работу, — простодушно отвечал он.

Только теперь Сара удивленно осознала, как устала от этих попыток выяснить прошлое отца. Все надоело: телефонные звонки, поездки к незнакомым людям, поиски в архиве. Первоначальное радостное возбуждение пропало. Это ее отец, она всегда его любила и почитала, а теперь опасалась, что он окажется человеком, не заслуживающим даже уважения.