– И дело совсем не в том, что неприлично проверять детализацию чужих звонков, – добавил первый.

Тут оба соведущих рассмеялись металлическим смехом с выверенной сдержанностью, и раздался тихий грохот, который в течение нескольких секунд ощутили многие жители Найт-Вэйла.

– Не думаю, что это лишь из-за ухаживания, – заметил один из соведущих.

– Согласен с Тимом, – сказал второй.

– Спасибо, Тринь.

– Вчера вечером, когда я его увидела, – вставила Диана, – он был маленьким, размером примерно с баскетбольный мяч. И круглым, как мяч. В отличие от мяча, он был гладким, темным и тяжелым. Не знаю, как с ним говорить, когда он такой.

– Вы представить себе не можете, сколько родителей говорят то же самое, – промурлыкал Тим, улыбаясь и выгнув брови. Глубоко в глотке Тима послышалось пощелкивание – в том месте, которое соведущие новостей называют «грудной клеткой».

– Вы должны быть рядом с ним, – сказал Тринь.

– Но что это значит? Я стою у его двери. Стучу. Зову: «Джош». Причем два раза. Говорю, что ужин готов. Что включен телевизор. Он отвечает: «Классно». И все. Все «классно». И он перестает ходить в школу.

Где-то в доме Дианы раздался резкий визг, а потом звук треснувшего зеркала. Открылся холодильник, и оттуда на пол грохнулся пакет миндального молока, словно его сбросили с полки. (Так и случилось.) У безликой старухи, тайно живущей в ее доме, начался очередной приступ ярости.

– Черт возьми! – Диана закатила глаза и встала.

– Успокойтесь, Диана. Упавшее молоко – не катастрофа. Не надо вот так сразу бросаться убирать его.

– Да, заканчиваю свой рассказ.

– Так вот, когда он все-таки выходит из комнаты, то сидит, ничего не говоря. Глаза его втягиваются, на руках и ногах вырастают длинные волосы – прямые, мягкие и шелковистые. Ноздри раздуваются. И что мне на все это говорить? Как правильно поступить? – Она вздохнула, глядя, как молоко растекается по полу.

– Если честно, иногда мне хочется его ударить, – неожиданно добавила Диана.

Соведущие переглянулись и зашуршали чистыми листами на воображаемом столе. Молоко собралось в лужицы у краев шкафов. Надо бы взять бумажное полотенце и вытереть его, но ей не хотелось шевелиться.

– Я хочу сказать, что никогда этого не сделаю. Просто думаю об этом. Делает ли это меня плохой?

– Плох тот, кто плохо поступает, – ответил второй соведущий.

– Спасибо.

– Это не оправдание, Диана. Ведь хорош только тот, кто поступает хорошо.

– Выключи телевизор и взгляни на нож, который я нашла на е-бэй, – раздался за плечом Дианы шепот безликой старухи.

Она повернулась и посмотрела в коридор, больше по привычке, чем из интереса. Там было пусто и непривычно темно. Она почувствовала, как чей-то палец скользнул по ее щеке.

Безликой старухе не нравится, когда смотрят телевизор. Диана ее не увидела, она ее никогда не видела, но, опустив взгляд, обнаружила, что на столе лежит длинный охотничий нож. Он чуть потускнел от долгого использования, но был чистым и в отличном состоянии.

– Это прекрасный нож, Безликая Старуха. Хорошо на нем сэкономила?

Ответа не последовало.

Диана выключила телевизор. Соведущие остались на экране, говоря о том, как уберечься от торнадо в пустыне, а в ее мозгу проносились способы получше выразить любовь к Джошу.

Хорош тот, кто хорошо поступает. Обманчиво простой рецепт, поскольку он предполагает, что она или кто-то другой знает, что есть хорошо. Что в этой ситуации она могла сделать хорошего и по каким стандартам?

Она схватила телефон и написала эсэмэску:

«Сынок, прости, что иногда со мной трудно. Прости за все, что ты переживаешь и о чем мне не надо говорить. Но я твоя мама, и если есть что-то, что мы…» Она достигла лимита символов.

Диана не любила посылать одно сообщение несколькими эсэмэсками. Она стала удалять слова и писать другие. Она заменила «не надо мне говорить» на что-то о том, что «есть вещи, о которых мамам нужно знать, и если это серьезная проб…» Лимит символов.

Она снова удаляла и переписывала что-то о том, чтобы выбрать вечер. Всего один вечер. Даже час. Даже если они просто поговорят о телешоу.

Удаляла.

Писала: «Знаю, как трудно быть подростком».

Удаляла.

Следующая эсэмэска начиналась с «Как в школе?», но потом перерастала в желание поговорить позже. И тоже была удалена.

Диана пристально смотрела на телефон. Последний их с Джошем обмен сообщениями произошел пару дней назад. Заключительное сообщение было от нее: «Во сколько будешь дома?» Предыдущее – тоже: «Задерживаюсь, зашла за продуктами, хочешь что-нибудь?» Она пролистала их переписку. За несколько недель до этого Джош написал: «Прости, послал не тому». Предыдущее сообщение от него в тот же день: «Я правда хочу с ним встретиться».

Диана забыла об этом сообщении, посланном не туда. Теперь она перечитала его в недавнем контексте его записки о встрече с мальчиком. «Бестактно», – думает она, когда видит что-то, что ей не предназначается. «Хорошая мать», – думает она, когда беспокоится о благополучии своего сына.

Джош хотел встретиться с мальчиком. Это было несложно. Трудно было впустить ее в мир, уже полный волнений и ненависти к самому себе. Джош просто хотел встретиться с каким-то мальчиком, и ее настырность вывела его из себя. Это всего лишь симпатия подростка – первое приближение любви. Это было приятно. Она не плакала, но была почти готова к этому.

«И помни: я тебя очень люблю. Это все», – она отправила сообщение.

Готовность переросла в слезы. Добрые слезы. Печальные, но добрые. Соведущие в телевизоре озабоченно смотрели на нее, но продолжали сообщать новости. Она почувствовала, как чья-то рука нежно потерла ей спину.

– Спасибо, Безликая Старуха, – сказала Диана. – Как же хорошо!

Зажужжал телефон. Она опустила взгляд. Джош ответил:

«Я хочу встретиться с Троем».

Голос Найт-Вэйла

СЕСИЛ: А теперь городской календарь.

В субботу состоится матч по софтболу между командами городского радио и местного новостного ТВ. Не стану от вас скрывать, что такие матчи мне не нравятся. Существа, работающие в теленовостях, из-за их формы и количества отростков часто держат биты так, что в результате выбивают человеческий глаз. Обычно они побеждают, поскольку наводят на соперников ужас, и те молча сидят на скамье запасных, пока команда теленовостей выигрывает на пустом поле. Приходите на этот замечательный матч!

В воскресенье состоится ежегодный фестиваль воображаемой кукурузы и ярмарка развлечений в честь главной посевной культуры нашего города. Приходите попробовать вкусные и здоровые блюда из воображаемой кукурузы и принять участие в конкурсе костюмов под патронажем «Ежедневной газеты Найт-Вэйла». Просьба ко всем нарядиться, как упадок печатного слова в обществе, скатывающемся в животное состояние. Обладатель лучшего костюма получит освобождение от необходимости оформить подписку на «Ежедневную газету» у вооруженных тесаками сотрудников издания. Также ожидаются заезды, карнавалы, игры, тревожные предчувствия, надежды на будущее, боли в желудке, потение, разочарование, любовь, взгляды, значащие больше, чем надо, но меньше, чем нужно, и кабинки для макания.