в будущем ничего не прельщало. Граница, как-бы открывала свои двери. Кому их защищать в период "Холодной войны"?

Лишь через полгода, было, наконец сломлено упорство, может быть самого Никиты, либо его чиновников. Сохранили отработанный стаж до 196Iг. наполовину урезали отработанный стаж до 50 % для получения надбавок, возвращения коэффициента к зарплате, покрывающий стоимость перевоза продуктов питания и вещей с материка на остров. Долго были слышны отголоски допущенной ошибки, поэтому резко сократился приток жителей на Сахалин.

Помню, пришлось мне быть в Астрахани на бумкомбинате, ездил туда за древесноволокнистой плитой /ДВП/. Будучи знакомым с маршрутом направления лесных грузопотоков, еще работая в Лесснабсбыте, я удивился:

– «Почему, так далеко построен бумкомбинат, вдали от лесных ресурсов?». Не легче бы построить его на севере страны, или в Сибири, а оттуда отправлять бумагу и другую продукцию комбината.

Оказалось, будучи на охоте в Астраханском заповеднике, наш любитель холявной охоты, Никита Хрущев, "оказался" в самой гуще камышового тростника. Не знаю, что нашел он внутри его, скорее всего ему «подсказали», но после его отъезда возник бумкомбинат, использующий тот самый тростник для производства целлюлозы /опыт за рубежом/. Однако, неумелая заготовка тростника на воде , вырывание с корнем, привела через десятилетие к истощению запасов камыша /в промышленном объеме/.В результате чего, бумкомбинат стал задыхаться от нехватки сырья, и пришлось менять грузопотоки леса с севера на юг для его помощи. Кроме того, большие заготовки тростника неблагоприятно сказались на всей природе прибрежной полосы Волги. Ухудшились условия воспроизводства рыбы и гнездовий птиц. Но шутка, сотворенная с тружениками острова Сахалина, еще долго болью отзывалась у них до настоящего времени.

Даже и мне заработанную надбавку до армии не пришлось получить, благодаря нашим чиновникам, либо самого "любителя приключений"

02.02.04-01.02.05г.

Буреломы на воде

Интересная была работа в Лесснабсбыте. Разрешая чуть ли не ежедневные споры между поставщиками и потребителями леса, мне удавалось свести их к нулю в течение 1-2 дней, иногда даже по телефону, не выезжая на место. Однажды, я был приглашен в Областной комитет народного контроля. Возникла необычайная ситуация в поставке леса /балансов/ Hовским леспромхозом, знакомому по Гипропрому, Макаровскому бумкомбинату. Он, не дополучил по его подсчетам 36 тысяч кубометров леса, отправленный по реке Нитуй (молевой справ, когда бревна сбрасываются с крутого берега в период большого подъема уровня воды ранней весной). Сотни тысяч кубометров леса не дошли до бумкомбината, остались на река после спада воды.

Река была поделена на два участка: один от верховья до водопада, а другой далее от него до окончания реки. За первый участок отвечал леспромхоз, другой бумкомбинат? Мне, как представителю нейтральной стороны, наделенному правами областного народного контроля, надлежало на месте разобраться в создавшемся конфликте. Разрешить его можно было только, пройдя по

всей реке сверху до низа. Река Нитуй, протяженностью более 50 км протекала по пересеченной местности. В период весенних паводков она достигала шириной до 20-25 метров и глубиной до 2,5 метров. Когда же мы прибыли в верховье реки, откуда начинался молевой сплав, это была небольшая речка, которую можно было перейти в обычных кирзовых сапогах.

Комиссия в составе 5 человек: по двое мужчин с каждой стороны и я пятый. Одевшись в спецовку, болотные сапоги, надев штурмовки и взяв продовольствие на трое суток, мы тронулись в путь вниз по реке.

Первые 10 км прошли без задержек, русло реки шло по равнине, – но проходя пересеченную местность, груды собравшихся камней, стали появляться заторы бревен, а то и оставшихся по обоим берегам реки. Именно с этого места начался учет оставшейся древесины не доплывшей до бумкомбината.

На мой вопрос, начальнику производственного отдела леспромхоза: «Где фотоаппарат? Как мы договаривались накануне, у директора». «Мне никто не говорил»– отвечая мне в ответ.

Каково же его было удивление, когда у меня в руках появился неизменный помощник, фотоаппарат "Вега", размером 10x5х3 см, чуть ли не шпионский, с 72 кадрами, а не 36 как у обычных фотоаппаратов. Эта была моя гордость, ведь в то время была мода на маленькие фотоаппараты, приемники в виде записных книжек, которых можно поместить 1 карман. Пришлось мне снимать каждый затор, записывать в блокнот оставленного леса с указанием километра по карте.

Обычно, объем древесины на каждом участке реки, определялся глазом примерно, придя к общему согласию из пяти человек. Так, продвигаясь, шаг за шагом, мы к вечеру прошли более треть пути.

Погода стояла теплая, вода встала, на календаре был конец июня, очень много мошкары, не спасали ни костры, ни дым от сигарет. На следующий день нам перегородил водопад высотой 15-20 метров, который пришлось обходить стороной. К исходу второго дня у меня в блокноте уже значилась цифра оставленного леса по берегам реки около 31 тысяч кубометров, я уже начал сомневаться в правдивости бумкомбината, его спора. В последний день пути, оставленной древесины было все меньше и меньше. Особенно на «корейском участке» протяженностью около 10 км, где работали корейцы по найму бумкомбинатом, вообще не было оставленных бревен на реке, не считая единиц.

Уже к исходу третьих суток, уставшие и голодные добрались до нижней западной части реки возле комбината и где нам предложили по большой тарелке борща, который оказался удивительно вкусным за всю мою жизнь.

Проявив три фотопленки в доме быта г. Макарова и получив 20-25 самых оригинальных снимков, запетлявших наиболее массовые скопления заторов леса на реке Натуй, комиссия пришла к общему выводу о недостаче леса во время его сплава по реке в количестве 31 тыс.кубометр. Так закончилась моя эпопея по реке Нитуй.

Однако снимки, полученные во время путешествия, пригодились мне при выполнении контрольной работы на третьем курсе института "Сила леса". Выполнив ее, я отослал вместе с ней и снимки леса по реке Натуй, за что получил оценку "Хорошо", и, в качестве иллюстраций преподаватель показывал их своим студентам.

Когда же приехав в Уссурийск на зимнюю сессию и половину, сдав экзаменов, я внезапно свалился от гриппа, пропал голос, даже еле передвигался на ногах, пришел в деканат чтобы защитить курсовой проект по «водному транспорту леса». Спросив меня, преподаватель ставит еле-еле "удовлетворительно", однако, не задержавшись, спросил у него:

– «А пригодились ли мои фотографии по сплаву леса?»

– «Это Ваши снимки!?»,– улыбаясь, переправляя мне оценку на «хорошо». Так мое путешествие по реке Нитуй обернулось для меня пользой.

В дальнейшем мне часто приходилось прибегать к помощи фотоаппарата. Так Холмский ЦБК категорически отказывался от ущерба наносимый экологией острова. Горы сбросанных опилок, коры на