– Это не я!! – тут же взвизгнула тонко и противно Татьяна и снова напряглась, как перед броском.

– Это не она! – чуть тише возмутился ее супруг. – Она была дома, с детьми и няней.

– Никто и не утверждает, что это вы. – Копылов поморщился, как от кислого. – Просто вы могли бы знать, кто это помог ему бежать из больницы?

– Мы не можем, – закачала головой она.

– Мы не можем, – в такт с ней закачал головой он. – Илья для нас изгой. Мы с ним не общаемся. Вы зря сюда пришли…

– Мы зря сюда пришли, – десятью минутами позже проговорила Светлана, когда они вышли из квартиры и, не дождавшись лифта, пошли вниз по лестнице пешком. – Они ничего не знают.

«Возможно», – устало подумалось Копылову. Но почему-то после визита Ильи к родной сестрице вдруг кто-то начинает искать его. И для начала отправляется к его бывшей жене и узнает его адрес. А потом появляется во дворе его дома и наводит справки у соседей Ильи. И при этом ухитряется остаться незамеченным. И следом что? А следом, через несколько часов буквально, на человека, находившегося в квартире Ильи, совершено нападение. И в результате этого нападения тот человек оказывается мертв.

Был бы мертв Илья, окажись он в ту ночь дома? Не перепутали ли его с его другом?

«Они, алкаши, все на одно лицо! – вспомнил он слова одного из опрошенных во дворе Ильи. – Морды у всех раздутые, все лохматые, все вонючие! Попробуй их не спутай!..»

Получается, что только благодаря приступу холецистита Илья остался жив? А почему тогда остался в его квартире Сопунов, если у него в этом же доме есть своя квартира? И за что можно убить Илью, если их все же перепутали? Кто искал его адрес? И что за женщина, что помогла ему удрать из больницы?

– Вы задумались, Саша, – тронула его руку на перилах лестницы Светлана. – И даже остановились. Что-то вам не нравится?

– Все! Мне не нравится в этой истории все! – он вздохнул и накрыл ее ладошку сверху своей. – Кому нужен конченый алкаш? За что его убивать?

– Вы считаете, что все же хотели убить Илью? – снова безошибочно разгадала его мысли Света.

– Считаю. Но очень осторожно. Скорее про себя. Не для всех, – начал он оправдываться. – С чего тогда ему драпать из больницы? А он убежал! Сломя голову! С распоротым животом буквально! Чего он так боялся?

– Прямо так и просятся слова: он слишком много знал! – фыркнула Света, не делая попытки убрать свою ладошку из-под его руки. – Только вот что и о ком?!

И вдруг, как гром среди ясного неба, за их спинами прозвучало:

– Про Таньку, сестрицу свою, он что-то знал, алкаш этот непутевый.

Они, одновременно вздрогнув от неожиданности, резко повернулись на голос.

У двери, которую они только что прошли, стояло нечто. Невысокого роста худощавое существо было обмотано шарфами, платками. Плечи, голова, грудь, поясница – все было перепоясано, укутано, запаковано. Незакрытым оставалось лишь узкое морщинистое лицо, на котором выделялись длинный нос и черные глаза с нависающими мощными надбровными дугами. Голос, окликнувший их, казался бесполым.

– Простите меня, я подслушал, – покаялся человече, сразу присоединив себя тем самым к сильной половине человечества. – Это произошло случайно. Я открыл дверь, чтобы впустить кота, а тут вы разговариваете. Вы ведь из полиции, так?

– Так, – кивнул Копылов.

– Так вот, Илюха был тут у Татьяны в гостях. И они расстались не очень хорошо. Я кота караулил и дверь приоткрыл. А он как раз от нее выходит. И как бы это сказать… – Мужчина выудил откуда-то из вороха тряпья руку и пощелкал пальцами в воздухе.

– Они ругались?

– Да вроде нет. Но он показался мне очень злым. И еще он… – Последовали очередные щелчки пальцами. – Он угрожал Таньке.

– Как это?!

Света и Копылов переглянулись. Про угрозы в свой адрес Татьяна ничего не сказала.

– Последними словами его были… – Мужчина приложил к впалому рту три перста, задумался. – Ты очень сильно пожалеешь и бойся, говорит, меня. Очень бойся!

– Это дословно?

– Да, прямо так и сказал: бойся, говорит, меня. И дурой, кажется, еще ее назвал. – Рука легла на ворох платков и шарфов, закрепленных на груди. – Вы уж простите, что стал невольным свидетелем вашего разговора. Так вышло…

Прямо в этот самый момент между ног мужчины, которые почти до щиколоток закрывали фалды из пуховых платков и шерстяных косынок, протиснулась громадная морда пушистого черного кота.

– Стой! – Мужчина попытался стиснуть щиколотки, кот пронзительно завизжал. – Стой, говорю, паразит! Что ты с ним будешь делать?! Хоть дверь не открывай!

Мужчина с трудом нагнулся, сгреб в кулак пушистый кошачий загривок и тут же зашвырнул куда-то в глубь квартиры орущее и изворачивающееся животное.

– Простите, – проговорил мужчина, тяжело дыша, и захлопнул дверь.

– И что же получается? – приложила пальчик к губам Светлана, усаживаясь в машину рядом с Копыловым. – Что кто-то из супругов запросто мог желать смерти Ильи, потому что он им чем-то угрожал?

Не им, а ей, хотел поправить Копылов, но не стал. Пусть говорит, она умница.

– Не успел он уйти, кто-то высокий, симпатичный, блондинистый является к бывшей жене Ильи и узнает у нее его адрес. И тут же, не прошло и недели, на человека, находящегося в квартире Ильи, совершается покушение. Перепутали?

– Могли.

– Но Гена не мог перепутать, он же знал Илью в лицо, – возразила Света задумчиво. – И зачем ему узнавать адрес, если он его знал? Он же его продиктовал Ивану Митрофановичу!

– Давно он лицо-то видел? Оно могло измениться до неузнаваемости. Илья сильно пил. К тому же, как оказалось, был не совсем здоров. Их запросто могли перепутать.

– Да, но только человек, который не был с ним знаком, – упорствовала Света. – Гена не мог его не узнать. Даже сильно изменившегося. И адрес он знал.

– Что касается адреса, – проговорил Копылов задумчиво. – У бывшей жены Ильи некий блондин был в гостях за несколько дней до убийства. А дед звонил Геннадию в день убийства! А? Что скажете?

– Ну, не знаю. Он же не такой дурак, чтобы не понимать: мы можем проверить, был он у Шелестовой или нет?

Копылов не стал спорить, медленно ведя машину по проспекту. Пусть говорит что хочет, решил он. Ему нравилось слушать даже звучание ее голоса. А когда этим голосом говорились разумные вещи, удовольствие было трехкратным. Странная информация у Степки про нее. Не могла она быть злой и гадкой. Не могла!

– Вам куда, Светлана? Поздно уже, – напомнил он, кивая на сгустившуюся темноту за окном. И тут же, осмелев, предложил: – Может, поужинаем где-нибудь?

Она молчала непозволительно долго. Он отчаялся в ожидании ответа. Нагородил в голове черт-те что! Сейчас она высмеет его за его наглость и смелость. Сейчас она предстанет перед ним именно той сволочной бабой, сожравшей собственного мужа в угоду собственным амбициям, коей ее нарисовал ему Степка. Или глянет свысока и ответит, что ей есть с кем ужинать или что-то в этом роде. И тоже покажется ему сволочной и надменной.