–Писец,– тихо проговорил Иван.– Полный. И всепоглощающий.

–Держись, двойник,– сказал я.– Ты себя недооцениваешь. Тому, кто ел просроченную советскую тушенку, ничего не страшно.

От глотка морда Шахха налилась ярко-красным, глаза заблестели – правда, эффект быстро прошел. Краснота плавно растеклась по шее, щупальцам, распространилась ниже, теряя при этом насыщенность цвета, пока полностью не сошла на нет.

–Нормально,– сказал Шахх, глядя на когти до этого отсутствующей руки, которые прям на глазах отросли до еще больших размеров, чем были.– Твоя очередь.

И протянул мне извивающийся «бурдюк».

Я и правда был на пределе – энергию артефакта, которого в меня вкормил мутант, я, по ходу, полностью потратил на квест с дробилкой и его тяжкие последствия. Пришло осознание, что Шахх прав: еще немного, и мой измученный организм просто откажет. Я уже забыл, когда нормально ел и спал, и будь ты хоть трижды суперлегендой Зоны, последствия недокорма и недосыпа рано или поздно срубят тебя не хуже автоматной очереди. Это называется срыв. Кто был на войне, знает, что это такое. Бац – и все, ты уже не боец. Организм отказал и выключился в самое неподходящее время. Или тело прислонилось к стенке и вырубилось, как фонарь с севшей батарейкой, или психика сломалась, что намного хуже. Потому я не стал кривляться и принял из лап Шахха странный артефакт, пахнувший давно не убиравшейся клеткой зоопаркового скунса.

«Бурдюк» дергался довольно сильно, но я держал его крепко, осознавая: жратвы мы с собой не взяли, питья тоже, оставив рюкзаки у кузнецов. Почему-то думалось, что задание будет не особенно долгим. Ошибка, бывает. Теперь вот расплачиваемся упадком сил и перспективой вообще не дотянуть до финала. А значит, как в любом походе,– придется следовать советам более опытного члена отряда.

Первый глоток пошел туго, желудок отторгал чужое еще хуже, чем снаряды для вормгана. Но смирился, он у меня и не такое переваривал. Когда же по телу разлилось приятное тепло, я и второй глоток осилил, и даже третий. По ощущениям было, словно в меня вкачали дневную порцию калорий вместе с энергией восемнадцатилетнего. Круто, в общем, словами не передать.

А потом я увидел лицо Ивана, искаженное брезгливой гримасой.

–Не,– сказал он.– Хоть убейте, не буду. Я еще от вормгана не отошел.

–Дело хозяйское,– сказал Шахх.– Тогда выдвигаемся.

И пошел направо.

–Хлебай, быстро,– сказал я, протягивая «бурдюк» напарнику.– Иначе кони двинешь. Слыхал, что Шахх сказал? От токсинов загнешься.

–Твою ж душу,– выдохнул Иван, бледнея лицом еще больше.– Я скорее загнусь от осознания, что у меня в желудке.

И, видимо боясь передумать, схватил «бурдюк» ивысосал его почти полностью, отчего странный артефакт сдулся и дергаться перестал вообще.

–Сдох, что ли?– спросил Иван, отрываясь от «бурдюка».

–Уже пофиг,– отозвался я.– Бросай его и двинули за Шаххом, а то он так шагает – хрен догонишь.

…Идти пришлось долго. Часа два или больше мы шли вперед, огибали кучи артефактов – некоторые относительно свежие, а некоторые слежавшиеся от времени и поросшие чем-то лохматым, отдаленно напоминающим мох. Встретили мы по пути еще пару дробилок, которые поспешили обойти стороной: прогуливающихся возле них «слизняков» было побольше, чем около предыдущей, потому, едва заметив эти аномалии, мы поспешили обогнуть их по широкой дуге.

Время от времени Шахх поглядывал на небо, похожее на огромную кровавую простыню. И явно не для того, чтобы полюбоваться звездами, которых не было.

–Опасаешься чего?– поинтересовался я.

–Вот именно, чего,– отозвался мутант.– А может, кого, я так и не разобрал. Стражи тут порой рыщут стаями. Раньше много их было, сейчас поменьше. То ли передохли с голоду, то ли кто посильнее их нашелся. Если с ними встретиться, мало не покажется.

–Ясно,– пробурчал Иван.– Мне тут и без них мало не кажется. Может, скажешь уже, куда идем-то?

–Вход в другой слой ищем. Тот, в котором мертвые гравиконцентраты должны быть. Сам там не был, но слышал про него.

И, срисовав взглядом наши непонимающие лица, пояснил:

–Как вы уже поняли, Четвертый мир – искусственный. Созданная «мусорщиками» вселенная с функцией совершенной помойки. И, поскольку это не планета, а самодельный мир, пространства в нем расположены слоями, как в стопке блинов. Вошли мы сюда через верхний «блин» исейчас ищем спуск вниз. «Мусорщики» сначала разделяли отходы – одни аномалии с артефактами в одном пространстве складировали, другие – в другом. Что поопасней – вниз, что менее опасно – повыше. Потом они на этот многослойный мир забили и одно время сваливали все свое дерьмо в верхних слоях – лень было спускаться. А потом и вовсе оставили эту вселенную, выбросили, как старое мусорное ведро, вместе со своими отходами, дробилками, охраной… Блин, да где же тут этот гребаный вход? Где-то тут, в этом районе должен быть…

–На что он хоть похож?– поинтересовался Иван.

–Тихо!

Шахх замер на месте, подняв лапу со сжатым кулаком,– жест, знакомый любому спецназовцу. Это значит «замри и не отсвечивай». Мы с Иваном застыли на месте, крутя головами во все стороны и пытаясь понять, что случилось.

–А вот и охрана,– прошептал мутант.

…Они выплыли из-за сдвоенной кучи артефактов, похожей горбами на лежащего верблюда. Непонятно, за счет чего они летали, так как крыльев у них не было. Каждый «охранник» представлял собой фасеточный шар примерно метр в диаметре, очень напоминающий увеличенный глаз мухи, выдранный из головы насекомого. У глаза был длинный гибкий хвост, оканчивающийся мечеобразным клинком. Такой штукой и рубить, и колоть самое милое дело. Охранников было штук десять, летели они грациозно и свободно, выписывая своими хвостами замысловатые фигуры. Судя по их движениям, было понятно – эти штуки в воздухе чувствуют себя как акулы в воде и в случае чего нападут с очень приличной скоростью. Допустим, одного-двух мы успеем уделать, пока остальные будут шинковать нас как капусту.

–Стражи на движение реагируют,– еле слышно прошептал Шахх себе в ротовые щупальца.– Стойте и не дышите, может, пронесет…

Мы с Иваном сталкеры опытные, понятливые, в дополнительных разъяснениях не нуждающиеся, фатально-летальный шухер на лету схватываем. И то, что в данном случае он именно такой, сомнений не было. От эдаких тварей вормганом не отплюешься, они явно в несколько раз быстрее «полотнищ». И наверняка опаснее, не зря ж у Шахха снова морда посерела – по ходу, это он так бледнеет, когда нервничает или подыхать собирается.

И тут мне вдруг нестерпимо захотелось чихнуть. То ли зловредную пыль от дробилки не до конца высморкал, то ли новая в нос набилась за время марш-броска по этой унылой, однообразной помойке. В общем, так или иначе, я понял, что еще пара секунд – и я больше не смогу сдерживаться.

Мои спутники это тоже поняли.